После

— Жила в Тихвине, после Всего Этого там оказалась. А так из Алма-Аты. В гости приехала в Ленинград. Два года как поймали. Тоже банда Мальца. Я медсестра, в деревню выехали с передвижным медпунктом, даже без охраны, там тихо всегда. Тоже в Терелесово продали, почти сразу.

— И что дальше делать думаете?

— Здесь останусь, наверное. Не хочу уже никуда ехать, страшно. В больнице буду работать.

— Я тоже остаюсь, — сказала Света. — Я учительница. Вообще из Осташкова, но поймали здесь рядом, на дороге на Лихославль. На колонну напали.

— Что за банда?

— Банда пришлая, говорят, издалека, но отвезли в Вышний и продали там.

Еще доказательства нужны? Развлекаться они туда отсюда ездят, мать их.

— А почему не в Осташков?

— Не хочу, чтобы в школе обсуждали. Слухи пойдут, за спиной начнут болтать всякое. Лучше на новом месте. Учителя нужны.

— С вами еще женщина была…

— В больнице ее оставили. Не в себе она. Жанной зовут, из Максатихи. Она совсем недавно появилась и уже… не выдерживала. И били ее все время.

— Там и с внутренними органами проблемы, — добавила Оразгуль. — Кровью ходит постоянно. А что с Прапором будет?

— Могут расстрелять. А могут на каторгу.

— А как его на каторгу, если они там такое творили? — вскинулась Лика. — Как так можно?

— Лика, на торфяниках каторга такая, что скоро сам расстрела просить начнет. — Я повернулся к ней. — Если бы я этого точно не знал, то я бы его не довез. У меня к ним личный счет. Может, даже больше, чем у вас, я издалека приехал, специально за Прокопом и остальными.

— Что у вас за счет может быть? — она всхлипнула истерично.

— Они у меня семью убили. Всю. Вот так вот.

6

Ну и что мне дальше делать? В Торжке отвисать? Не пойдет, не годится. Надо с местными что-то делать. Я и ментов понимаю, у них других хлопот хватает, но там действительно нарыв, его резать надо, срочно. К кому идти? Через кого давить?

Когда спустился, спросил у вахтерши:

— Не подскажете, райком где у вас?

— Так на Луначарского, прямо за сберкассой. Там табличка.

— Спасибо.

Райком. Нет, я не то чтобы верю в силу и влияние партии в нынешних условиях, но структура осталась, и в нормальных городах в таких вот райкомах и горкомах секретари сидят. И вообще-то это их работа — шевелить исполнительную власть в порядке партийной дисциплины. Не хотят сами с бандитами разбираться, так, может, «боевой испытанный авангард советского народа, объединяющий на добровольных началах передовую, наиболее сознательную часть рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции СССР» подключится. Хоть как-то. Хоть какая-то польза будет.

Выкурил папиросу на улице, раздавил окурок о край урны, плюнул под ноги и поехал.

Погода опять немного портиться начала, небо затянуло, ветерок подул. Быть дождю. Теперь каждое лето дождливое, а зимы что-то теплыми стали. Учитывая, как сейчас с топливом, это и хорошо, наверное, хоть колхозники и ругаются. Что-то у них там теперь с озимыми и яровыми пошло невпопад. Вспомнилось, потому что пришлось трактор с прицепом обгонять, старенький «Беларусь», с такими еще поперечными прорезями на «морде». Торф везет в брикетах.

Проскочил до площади 9 января, свернул перед сберкассой и тут же сразу увидел на здании красную табличку «Районный комитет КПСС Торжокского района». Вот так, проезжал уже и не заметил. Перед райкомом две машины, «козел» с «буханкой», на углу грузовичок, мужики в спецовках водосточную трубу суриком красят.

В здании было пустовато, как-то так ощущалось. Похоже, что штат райкома на все не такое уж большое здание не вырос. С первого этажа голоса слышны из какого-то кабинета, спорят о чем-то, за столом в вестибюле пожилая женщина вяжет. Перед ней два телефона, красный и серый, так что все равно авторитетно выглядит. На дальней стене портрет Ленина в полный рост, рукой показывает, куда всем идти.

— Здравствуйте, — подошел я к ней. — Мне бы к секретарю на прием попасть, если можно.

— А вы кто будете? — она чуть улыбнулась. — Если хороший человек, то и можно.

— Из милиции я, из Грязовца Вологодской области.

— Вот как? — Она, чуть прищурившись, посмотрела в мое удостоверение. — Срочное у вас что-то?

— Вообще-то срочное.

— Уточню сейчас. — Она набрала две цифры, сняв трубку с красного телефона. — Дима? Тут товарищ к Сергею Ивановичу, по срочному делу, говорит. Из милиции товарищ, из Вологодской области приехал, Бережных фамилия. Да, подождем. Сейчас, — пояснила она мне, прикрыв трубку ладонью. — Что? Сейчас примет? Хорошо, тогда записываю. Сейчас примет, — это уже мне. — Запишу вас, давайте. Партбилет лучше, если член партии.

Я достал из пакета и протянул ей партбилет.

— Пустовато тут у вас как-то.

— В разъездах все, да и работает немного народу. Кормить нас кто будет, дармоедов? — она снова усмехнулась.

— Я взносы плачу, например.

— Деньги тоже есть куда тратить, кроме как райком содержать. Пожалуйста, — протянула она мой документ обратно. — На второй этаж и налево по коридору, до самого конца.

— Спасибо.