После

Мы снова орем друг на друга. Он меня просто бесит.

– Да, говорил. А теперь садись в машину.

– Нет! Если ты не признаешься, что пришел не для того, чтобы меня увидеть, я вернусь обратно и пойду в кино с Зедом, – говорю я, и он стискивает зубы.

Я так и знала. Хардин просто не хочет, чтобы я пошла в кино с Зедом, – и это единственная причина, по которой он меня вытащил.

– Признай это, Хардин, или я уйду.

– Ладно, хорошо. Признаю. А теперь залезай в эту чертову машину. Больше повторять не буду, – говорит он, садясь за руль.

Подавляя внутреннее сопротивление, тоже сажусь.

Хардин все еще злой, когда выезжает с парковки. Врубает музыку на полную громкость. Я тянусь и выключаю ее.

– Не трогай радио! – орет он.

– Если всегда будешь таким придурком, я не буду с тобой гулять, – заявляю я.

Я совершенно уверена, что я сдержу слово. Если он не прекратит – мне все равно, где мы будем, доберусь домой автостопом или как-нибудь еще.

– Не буду. Только оставь в покое музыку.

Вспоминаю, как Хардин швырял мои конспекты, и мне хочется вырвать магнитолу и выкинуть в окошко. Если бы я знала, как вытащить ее из приборной панели, я бы так и сделала.

– Разве тебе не все равно, пойду ли я с Зедом в кино? Стеф с Тристаном тоже собирались.

– Просто мне кажется, у Зеда не самые лучшие намерения на твой счет, – тихо говорит он, глядя на дорогу.

Я смеюсь, а он хмурится.

– Да ну, а у тебя? По крайней мере, Зед мне нравится.

Не могу удержаться от смеха. То, что Хардин пытается меня защитить, довольно смешно. Зед – просто друг, не более того. Как и Хардин.

Хардин качает головой, но молчит. Он снова включает музыку, и вой гитар и басов буквально режет мне уши.

– Можешь сделать потише?

К моему удивлению, он убавляет громкость, оставляя музыку как фон.

– Это ужасная музыка.

Он смеется и крутит руль.

– Нет. Хотя мне интересно знать, что, по твоему мнению, хорошая музыка.

С такой улыбкой он кажется спокойным, особенно сейчас, когда ветер из опущенного окна развевает ему волосы. Хардин поднимает руку и откидывает хайер. Мне нравится это движение, но я гоню из головы подобные мысли.

– Ну, мне нравятся BonIver[2], и Fray[3], – наконец отвечаю я.

– Ну да, конечно, – усмехается он.

Мне обидно за любимые группы.

– А что с ними не так? Они очень талантливые, у них прекрасная музыка.

– Ага, очень талантливые. У них талант нагонять на людей сон.

Я поворачиваюсь и шутливо бью его в плечо, он морщится и смеется.

– Мне нравится, – улыбаясь, говорю я.

Если мы сможем поддерживать такое настроение, как сейчас, то мы действительно неплохо проведем время. Смотрю в окно и понимаю, что действительно не представляю, где мы находимся.

– Куда мы едем?

– В одно из моих любимых мест.

– А именно?

– Тебе действительно все нужно знать заранее?

– Да, мне нравится…

– Все контролировать?

Я молчу. Я знаю, что он прав; я действительно хочу все держать под контролем.

– Не скажу, пока не приедем… то есть еще пять минут.

Откидываюсь на кожаное сиденье и оглядываюсь назад. Грязная стопка учебников и листы бумаги – с одной стороны, и плотная черная толстовка – с другой.

– Увидела что-то интересное? – неожиданно спрашивает Хардин, и я смущаюсь.

– Что это за машина? – спрашиваю я.

Надо заставить себя не думать о том, что я не знаю, куда мы едем, и не привлекать его внимания любопытством.

– «Форд Капри», классика, – отвечает Хардин, явно хвастаясь.

Он принимается рассказывать о машине. Хотя я совершенно ничего не понимаю, о чем он говорит, мне нравится следить за его губами, как они двигаются и как он растягивает слова.

Несколько раз Хардин мельком смотрит на меня, потом резко бросает:

– Я не люблю, когда на меня пялятся. – Но через некоторое время вновь улыбается.

Глава 25

Мы начинаем спускаться по гравийной дороге, и Хардин выключает музыку, так что слышен только хруст гравия под колесами. Внезапно я понимаю, что мы посреди пустоши, черт знает где. Поднимается тревога; мы одни, совсем одни. Ни машин, ни зданий, ничего вокруг.

– Не беспокойся, я тебя сюда привез не для того, чтобы убивать, – шутит он, и я хмыкаю.

Видимо, он не понимает, что я больше боюсь того, что я могу сделать с ним наедине, чем того, что он сделает со мной. Еще через километр мы останавливаемся. Смотрю в окно и не вижу ничего, кроме травы и деревьев. Вокруг желтые полевые цветы, дует теплый ветер. Конечно, это очень хорошее, спокойное место. Но почему он привез меня именно сюда?

– Что мы здесь будем делать? – спрашиваю я, вылезая из машины.

– Для начала немного пройдемся.

Я вздыхаю. Значит, он решил меня проверить?

Заметив мое кислое выражение, он добавляет:

– Это не очень далеко.

И идет по траве, примятой, будто по ней уже ходили несколько раз.