После

– Просто замечательно. Правда, это только мой первый семестр, спросите лучше через несколько месяцев, – шучу я, и все, кроме Хардина, смеются.

– Ну, здорово. А ты не ходишь в какие-нибудь клубы на территории кампуса? – спрашивает Карен, вытирая рот салфеткой.

– Пока нет, но я планирую в следующем семестре ходить в Литературный клуб.

– В самом деле? Хардин раньше туда ходил, – добавляет Кен.

Смотрю на Хардина. Он щурится, и на его лице написано крайнее раздражение.

– А вам нравится жить рядом с университетом? – спрашиваю я, желая отвлечь от Хардина внимание.

Лицо его смягчается, и я предполагаю, что это способ поблагодарить меня.

– Нравится. Когда Кен первый раз стал ректором, мы жили гораздо дальше, а потом нашли этот дом и буквально в него влюбились.

Вилка падает из руки прямо на тарелку.

– Ректором? CWU? – задыхаясь, спрашиваю я.

– Да, разве Хардин не говорил? – удивляется Кен, глядя на сына.

– Нет… я не…

Карен и Лэндон вслед за Кеном смотрят на Хардина, и тот нервно ерзает.

Он смотрит на отца через стол взглядом, полным лютой ненависти. Он вскакивает на ноги с криком:

– Нет! Нет, я ей не говорил! Я не знаю, какого черта ей знать об этом! Я не хочу пользоваться ни твоим именем, ни твоим положением! – И пулей уносится из-за стола.

Карен сидит так, словно сейчас расплачется, Кен покраснел.

– Простите, я не знаю, что на него… – начинаю я.

– Нет. Не извиняйся за его плохое поведение, – говорит Кен.

Я слышу, как хлопает задняя дверь.

– Извините.

Встаю и иду искать Хардина.

Глава 47

Выбегаю в заднюю дверь и вижу Хардина, который ходит взад-вперед по террасе. Не уверена, что могу чем-то помочь, но в такой ситуации предпочитаю находиться с ним, а не оставаться среди его родственников. Я чувствую ответственность за происходящее, потому что это мы приехали по моему желанию, Хардин не хотел. Если бы он вдруг начал общаться с моей мамой, мне тоже было бы это странно.

«Ха, как будто она позволила бы этому случиться», – усмехается внутренний голос.

Как будто прочитав мои мысли, Хардин бросает на меня сердитый взгляд. Я подхожу ближе, он отворачивается.

– Хардин…

– Нет, Тесса, не надо, – резко говорит он. – Я знаю, что ты хочешь сказать, что надо вернуться и извиниться перед ними. Но этого никогда не произойдет, так что не трать слова! Почему бы тебе не вернуться самой, не поужинать и не оставить меня в покое, черт возьми.

Я делаю шаг к нему и говорю только:

– Я не хочу туда возвращаться.

– Почему? Ты отлично вписываешься в их компанию чопорных зануд.

Ах так! Почему я снова здесь? Ну конечно: чтобы Хардин на мне отыгрался.

– Знаешь что? Отлично! Я ухожу. Не понимаю, почему я до сих пор рядом с тобой! – кричу я, надеясь, что меня не слышат внутри.

– Думаю, потому что ты не понимаешь намеков…

Когда последнее слово срывается с его губ, чувствую растущий в горле комок.

– Намек понят.

Я смотрю на каменный пол, пытаясь проглотить горькую пилюлю, но мне не удается. Вновь смотрю на Хардина и встречаюсь с ним взглядом.

– И все? Это и весь твой ответ? – смеется он, проводя рукой по волосам.

– Ты не заслуживаешь того, чтобы я тратила на тебя время. Ты не заслуживаешь, чтобы я говорила с тобой – я или те прекрасные люди. Они пригласили тебя на ужин, а ты его испортил! Вот чем ты занимаешься: ты все разрушаешь! И меня тоже.

По лицу текут слезы. Хардин подходит ко мне. Я отступаю, спотыкаясь обо что-то. Хардин пытается поддержать меня, но я хватаюсь за кресло. Я не хочу от него помощи.

Когда я смотрю на него снова, лицо его печально, и он тихо говорит:

– Ты права.

– Я знаю, – сообщаю я и отворачиваюсь.

Быстрее, чем я успеваю сообразить, его пальцы хватают мое запястье, и он прижимает меня к груди. Я прижимаюсь изо всех сил, хочу полностью с ним слиться. Я слышу, как часто бьется мое сердце. Интересно, слышит ли его Хардин, или может, он чувствует мой пульс? В глазах его – ярость, и я вижу в них свое отражение.

Внезапно он впивается в мои губы с такой силой, что мне почти больно. Он полон таким отчаянием и жаждой, что я теряюсь. Растворяюсь в Хардине. Растворяюсь в соленом от слез поцелуе, в его ладонях, запущенных в мои волосы. Его руки соскальзывают мне на талию, и он подсаживает меня на перила. Мои ноги обвиваются вокруг него, и он движется между ними, не переставая меня целовать. Мы задыхаемся, вцепившись друг в друга. Я осторожно закусываю его нижнюю губу, и он стонет, прижимаясь ближе.

Скрипит задняя дверь, и чары спадают. Обернувшись, в ужасе встречаюсь глазами с Лэндоном. Тот краснеет, изумленно глядя на меня. Я отталкиваю Хардина, спрыгиваю с перил, одергиваю платье.

– Лэндон… я… – начинаю я.

Он поднимает руку, заставляя меня замолчать, и подходит к нам. Хардин дышит так громко, что мне кажется, что я слышу эхо, отражающееся от стены дома. Щеки его пылают, глаза дикие.

– Ничего не понимаю. Я думал, вы друг друга терпеть не можете, а вы тут… у тебя же бойфренд, Тесса, я не думал, что ты можешь так поступить.

Слова Лэндона жесткие, но тон остается мягким.