После Аушвица

Дженни Куланк стала первым британским продюсером спектакля. Она была художественным руководителем Театра Классворкс в Кембридже. Ее очень интересовал спектакль «А потом они пришли за мной» с тех пор, как она увидела его первую постановку в Театре Гейтхаус в Лондоне, организованную Сьюзан Кернер. Мы вместе работали над некоторыми фантастическими спектаклями с молодежью в Великобритании, а весной 2000 года нам позвонили из Дома-музея Анны Франк в Амстердаме: они получили финансирование от Европейского союза и хотели узнать, можем ли мы поставить пьесу в Латвии для улучшения отношений между этническими латышами и русскими.

После освобождения от советской оккупации в 1991 году Латвия начала весьма робко обсуждать свою роль в Холокосте. Нацисты вторглись в Латвию и оккупировали ее на четыре года – с 1941 по 1945 год, немедленно убив почти всех латвийских евреев. Кроме того, десятки тысяч евреев из Германии и Австрии были привезены в Латвию для уничтожения, включая бабушку Цви. Нацистские «эскадроны смерти», бродившие по странам Балтии, отличались особой жестокостью. На самом деле, некоторые солдаты СС были настолько эмоционально травмированы совершавшимися убийствами, что высшие нацистские лидеры вдохновились идеей внедрения газа в качестве метода убийства, где наименьшим образом задействуется человеческая сила. Но антисемитизм в Латвии процветал, и многие латвийцы активно поддерживали геноцид.

Сорок пять лет спустя в странах Балтии только-только началось обсуждение Холокоста. Международный Департамент Дома-музея Анны Франк решил, что Латвия – подходящее место для их программы, поддерживающей дискуссии о Холокосте там, где он никогда широко не обсуждался.

Это было тяжело. Сначала молодые актеры – шесть латвийских девочек и шесть русских мальчиков – едва знали о том, что такое Холокост. Для Дженни это стало особенно острым моментом: некоторые члены ее семьи эмигрировали в Великобританию из латвийско-еврейской общины.

«Я показала им фотографию моей бабушки-латышки, и они просто не могли понять: откуда у этой англичанки латышские родственники? В Советском Союзе они были изолированы и не имели никакого представления о мире».

Молодые люди провели несколько недель в деревенском доме с Дженни, готовясь к постановке. «Сначала я не была уверена, смогут ли они вникнуть в суть пьесы или погрузиться в репетиционный процесс. Я попросила их вести дневник, как Анна, и они все это выполнили».

Я должна была вылететь и присоединиться к ним, но в середине репетиционного процесса Дженни позвонила и спросила, могу ли я поговорить с молодыми актерами по телефону. Я думала, что у нас вряд ли окажется что сказать друг другу, но все они выстроились в очередь для разговора со мной, и каждый из них задавал вопросы, делился историями и пытался узнать обо мне больше.

В августе, когда я вылетала в Латвию, Дженни заявила о своей уверенности в том, что спектакль станет одним из самых значимых в ее творческой биографии. Латвия по-прежнему оставалась страной, не желавшей посмотреть в лицо своему прошлому и тому, что случилось с евреями. Каждый из молодых людей, задействованных в спектакле, был глубоко тронут открывшейся им правдой.

Мы приехали в Рижский еврейский центр на премьеру, на которой присутствовал президент страны. Вечер начался с того, что русские и латвийские родители подарили друг другу букеты цветов – довольно значимый жест в стране, где это этническое разделение очень сильно.

Драматург Джеймс Стилл тоже приехал, и мы все смотрели спектакль, не понимая ни слова на чужом языке, но чувствуя глубокую связь с тем, что происходило на сцене. В конце я беседовала с аудиторией, как и всегда, испытывая обычное чувство удивления от того, как общение людей может влиять на сердца и умы.

Я знала, что некоторые пожилые люди были лично знакомы с людьми, убивавшими евреев, или, возможно, даже сами участвовали в убийстве евреев. Больше всего меня поразила встреча с одним мальчиком в группе, который не смог заставить себя признаться мне в том, что он тоже еврей. Клеймо все еще сильно давило на него. Я надеюсь, что он услышал мои слова о гордости быть еврейкой и почувствовал мою поддержку.

После премьеры в Риге мы с Дженни отправились в юго-восточный город Даугавпилс, где спектакль был показан на огромной заброшенной фабрике, когда-то занимавшейся производством русских сигарет. Я помню, что в то время был высокий уровень безработицы, и общество страдало от многих проблем. Затем я простилась с молодыми актерами и пожелала им всего наилучшего. Спектакль продолжал гастролировать по Латвии весь год, каждые выходные давая представление в разных городах.