После бала

По возвращении домой я позвонила Рэю. Прижав телефон к уху, я стояла у барной стойки, пока Джоан переодевалась в своей комнате. Я была все еще пьяна от выпитых бокалов вина из известного винного ассортимента «Maxim’s». Мне хотелось услышать голос Рэя. Я хотела провести с ним всю ночь. Мы не были вдвоем, как обещала Джоан; к концу вечера наш столик был окружен дюжиной каких-то людей.

– У нее хорошее настроение, – сказала я. – Думаю, она рада, что вернулась.

– А ты? – спросил он. – Кажется, тебя что-то удручает.

Вот что значит, когда тебя любят. Джоан была звездой весь вечер. Фарлоу и Мэри доедали ужин, когда мы зашли в ресторан; они немного засиделись, наблюдая, как Джоан общается с людьми, подходящими к нашему столику, и рассказывает им о том, что в Голливуде было весело, но не так, как в Хьюстоне. Но Рэя интересовала лишь я.

Джоан ничего для него не значила. Теперь звезда – я.

– Все неплохо, – сказала я, – но я думаю лишь о тебе.

Я не знаю, чего я ожидала. Возможно, извинения? Я пыталась убедить себя, что у Джоан были веские причины уехать.

Я представляла себе наш разговор – я буду обижена, немного злая, а Джоан скажет, что сожалеет, сильно сожалеет, а также объяснится. Расскажет мне причину своего отъезда и столь длительного отсутствия, чтобы я хоть как-то смогла ее понять. Но этого не случилось. По утрам Джоан проводила время в своей комнате, с книгами – кажется, в Лос-Анджелесе она приобрела привычку постоянно читать – затем, ближе к вечеру, она показывалась мне на глаза и с воодушевлением начинала носиться по Банке. Я не задавала вопросов. Я была рада, что она вернулась, и этого было достаточно.

Спустя несколько дней после возвращения она открыла дверь в свою спальню и пригласила меня войти. Книги аккуратной стопкой лежали на ее комоде.

– Поможешь мне одеться? – спросила она. – Идем прогуляемся.

На ней был бледно-розовый халат, и она попивала джин с мартини, ее, как выяснилось, любимый напиток. До отъезда у нее не было любимого напитка.

– В Голливуде, – сказала она рассеянно, – мы гуляли каждый вечер. Даже по воскресеньям. Мы так много веселились, Сесе. Я чувствовала, что живу.

«Расскажи мне, чем ты занималась, – хотелось сказать мне, – расскажи, ради чего ты бросила меня так надолго».

– Рэй будет рад познакомиться с тобой, – вместо этого сказала я. Произносить его имя казалось мне крайне важным. Я скучала по нему, даже если с последней встречи прошло совсем немного времени.

Я одела ее в свое черное платье, слегка великоватое на меня. На ней оно сидело так, как никогда не село бы на мне. Все равно я его не носила бы – возможно, я изначально купила его для Джоан.

В машине Джоан наблюдала за Хьюстоном за окном.

– Он не изменился, – сказала я. – Он ждал тебя.

Сказав это, я задумалась. А ждал ли Хьюстон Джоан? Как ее встретят сегодня в клубе «Трилистника»? Там будет вся наша старая орава, вместе с Рэем. Я хотела, чтобы Хьюстон остался прежним для Джоан. Хотела, чтобы Джоан осталась прежней для Хьюстона.

Чем ближе мы подъезжали, тем более заметным становилось волнение Джоан. Она пила виски из фляги, похожей на те, что мальчики тайком проносили на школьные дискотеки.

Она предложила мне, и я сделала глоток, просто потому что не хотела отказывать ей. Я с облегчением увидела если не старую Джоан – эта Джоан была более сдержанной, – то некую ее версию, понемногу возвращающуюся ко мне, будто призрак Джоан снова обретал плоть.

– Ммм, – вырвалось у меня, я ненавидела виски. Я подумала о том, как Фред относится к тому, чем мы занимались на заднем сиденье. Осуждает ли он нас или же ему вообще все равно?

Рэй ждал нас у входа. Увидев его, я не смогла сдержать улыбку, и ночь стала многообещающей. Еще с подросткового возраста прогулки с Джоан погружали меня в состояние нервного возбуждения. Я никогда не могла предсказать ее действия. Никогда не знала, куда нас приведет эта ночь. А вот присутствие Рэя было успокаивающим. Я всегда знала его планы.

– Это он, – сказала я Джоан, когда мы подъезжали ко входу. – Это Рэй.

Джоан молча посмотрела на него, и я запаниковала. Если Рэй не понравится Джоан, если она не одобрит его, то и я в нем разочаруюсь. Я попыталась отогнать от себя эти мысли – конечно, Рэй важнее, чем мнение Джоан, – но я понимала, что это правда.

– Он пупсик, – сказала она, широко улыбнувшись. – Просто пупсик.

Она выпрыгнула из машины и устремилась к нему, я плелась на шаг позади. Ее каблуки цокали по тротуару.

– Ну здравствуй, – сказала она, подойдя к нему. – Говорят, ты хорошо позаботился о Сесе, пока меня не было.

– Да, – немного неуверенно сказал Рэй, и я скользнула ему под руку, положив свою голову ему на грудь. Кажется, Рэя подбодрило мое прикосновение. – Приятно познакомиться, – сказал он и снял шляпу.

– Это мне приятно, – нараспев произнесла Джоан, теребя волосы, затем кивнула дворецкому, торжественно открывшему перед нами дверь, будто бы понимая ее важность. Кто знает, может, так и было.