После бури

Пожарный посмотрит на него, во взгляде застынет неуверенность. И вдруг сделавшись совсем маленьким, прошепчет:

– Нет… нет… я не это имел в виду. Совет нужен не ему, а мне. Я хочу знать, что делать, чтобы быть хорошим отцом. Скажи, о чем ты мечтал, когда был в его возрасте, когда тебе стали звонить с предложениями…

Петер будет долго молчать. А потом заговорит о своем детстве – столько он не рассказывал еще ни одному мужчине. Через несколько лет Тед станет самым молодым капитаном команды в истории «Хеда». А еще через несколько лет – капитаном команды в НХЛ. Когда журналисты спросят его, где он приобрел свои лидерские навыки, он ответит одним словом.

Дома.

* * *

Теему и остальные чернокурточники будут снова ходить на хоккей. Скандировать кричалки. В их голосах появится чуть больше удрученности и чуть больше тоски, а после матча, по дороге на кладбище, каждый будет неизменно сжимать в руке банку пива. Там они сядут и станут рассказывать Видару, Беньи, Рамоне, Хольгеру и всем остальным, кто не смог прийти на матч, как прошла игра. Во всех подробностях. Каждый удар. Каждый гол и каждое неверно вынесенное решение придурка-судьи. Пиво на небесах дорогое, а базар все тот же, ничего не меняется, но однажды Теему притащит сюда своего новорожденного сына и представит его всей честной компании.

Сын вырастет и решит, что не любит хоккей, а любит футбол, и ох ты мама родная, какой же смех подымется тогда на небесах. Насмешил так насмешил.

* * *

Элизабет Цаккель станет прославленным тренером. Она выиграет сотни матчей. Она выиграет серии, звания и кубки. Единственное, чего ей никогда не вернуть, – это первого наивного счастья. Хоккей больше никогда не будет для нее детской игрой. Но однажды, через много лет, ей придется тренировать сборную страны, ту самую, где будет играть Алисия, и Цаккель сделает исключение из своего самого строгого правила.

Она отдаст свитер с шестнадцатым номером другому игроку. На один-единственный матч.

Алисия встанет со скамейки в раздевалке, выведет свою команду на площадку и рванется на лед, а Цаккель посмотрит ей вслед и на секунду забудет, что это не он.

* * *

Через несколько дней после похорон Лео сидел в своей комнате – спрятавшись в наушниках, погруженный в игру. Он играл, играл и все ждал, как ждал уже несколько вечеров подряд, что на экране появится один особенный ник. Этого игрока он никогда не встречал в реальной жизни, но так часто видел здесь в течение последних месяцев, что казалось, они хорошо знают друг друга. Незнакомец каждый раз убивал Лео – как будто специально разыскивал его. Как же Лео хотелось отомстить. Играй он чуть быстрее, чуть собраннее, он бы точно уложил этого урода. Кем бы тот ни был.

Но противник так больше и не появился. Ни разу. Почему – Лео никогда не узнает, но, даже забросив эту игру, многие годы спустя, он будет заходить туда проверить, не появился ли тот ник. Поищи Лео в Сети, ему попался бы сайт, где утверждалось, будто на каком-то языке этот ник – буквальный перевод имени Маттео. Но Лео не искал.

В его дверь постучали. Вошла Мая с гитарой в руке.

– Можно я посижу у тебя? – тихо спросила она, как всегда спрашивал он, когда в детстве, проснувшись от ночных кошмаров, приходил к ней в комнату.

Лео кивнул. Что за вопрос. Мая села на его кровать и стала перебирать струны, а он сидел за компьютером и играл в свою игру. Это был их последний вечер – завтра она вернется в музыкальную школу. Какое-то время ей будет одиноко, она будет злиться и напишет несколько из своих самых лучших песен.

– Я горжусь тобой, – сказала она шепотом брату.

– Я тоже горжусь тобой, – шепотом ответил он.

Лео ждут в жизни великие дела, он далеко пойдет, и Мая действительно сможет им гордиться. То, что она сказала сейчас, только задел на будущее. Такова работа старших сестер.

Когда они обзаведутся своими семьями и своими детьми и однажды вечером в Рождественский сочельник соберутся в доме наподобие этого, когда старшее и младшее поколения уже лягут спать, они будут говорить о том, кем бы стали, если бы обстоятельства с самого начала сложились иначе. Чуть хуже. Если бы они родились в более бедной семье. Если бы людское зло коснулось их чуть раньше и обошлось с ними беспощаднее. Если бы у них не было мамы и папы, готовых драться с кем угодно, бежать по лесу и разбираться с хулиганами, а если потребуется, с целым городом. Мамы и папы, которые никогда не сдаются, которые отступают лишь для того, чтобы взять разбег, которые готовы на все, чтобы защитить своих детей. Даже когда знают, что на самом деле это невозможно.

Лео улыбнется и нежно погладит сестру по голове:

– Без мамы и папы? Ты бы все равно справилась. Ты стойкая, ты из тех, кто выживает. А я? У меня не было бы ни единого шанса.

* * *