После десятого класса

За орудиями двигалась пехота, неся на руках снаряды, завязанные в башлыки, за ними шли сменщики, таща на себе ружья и снаряжение тех, кто надрывался у орудий.

К концу следующего дня колонна Скобелева осилила 6 верст, оставалось еще 10. А сугробы становились все глубже и глубже, и лошади порой проваливались в них по шею.

...И вот открылась долина Тунджи. В снежном мареве внизу виднелась деревня Имитлия. К ней, как предупреждал Радецкий, двигалась армия Сулейман-паши. За долиной сверкали вершины Малых Балкан. Слева блестела гора Святого Николая, в бинокль было видно батарею Мещерского и турецкие укрепления у Шипкин-ского перевала — Девятиглазка, Воронье Гнездо, Сахарная Голова... Струились дымки над турецкими землянками. Ниже за развалинами деревни Шипки до села Шейнова маячили укрепленные курганы и синела густая роща.

Над турецкими позициями вспухали белые клубки выстрелов, снаряды долго и нудно сверлили морозный

воздух... И тут впервые снег сослужил добрую службу. Гранаты глубоко зарывались в сугробы, и если взрывались, достигнув грунта, то не причиняли никакого вреда.

Перед походом к Скобелеву пришел болгарский поэт Петко Славейков с точным описанием пути через перевал и отправился вместе с колонной. Дорога к Имитлии от горы Чуфит, где сейчас находился Скобелев, заранее рекогносцирована не была, но по описанию и рассказам Славейкова здесь был наиболее удобный спуск по долине реки Голяма Варвица. Однако это место хорошо просматривалось и простреливалось турками, хотя атаковать они не могли из-за глубокого снега. Скобелев решил идти по правой ветви через крутой спуск, уклон которого достигал 45°,

К пяти часам пополудни под крутым спуском собралось 18 рот, но, ожидая засады и не зная обстановки, Скобелев не решился атаковать Имитлию и велел Столетову отрядить еще ополченцев в помощь артиллеристам.

Когда Николов с двумя ротами вновь взобрался по крутому склону, то в двух верстах от него встретил горную батарею на вьюках. Она пробивалась по снегу вперед. Оставив взвод ей в помощь, Райчо направился дальше и вот в лучах садящегося солнца увидел странную, картину.

Из снега торчали разинутые лошадиные пасти и жарко дышали паром, глаза были дико выкачены, над спинами тоже подымался пар. Орудие, которое перед спуском собрали, теперь высовывало из сугроба ствол; он был мокрый и, казалось, тоже дышал паром в изнеможении.

Рядом солдат и ополченец сидели по пояс в снегу, прижавшись мокрыми, всклокоченными головами друг к другу. В стороне, откинувшись на спину, лежал фейерверкер.

— Где командир батареи? — прокричал ему в лицо Николов.

— Ко-ко-ней... коней протереть надо... застудятся,— прохрипел унтер, пытаясь подняться, но руки его беспомощно погружались в снег.

Командира батареи Николов нашел за вторым орудием. Он тоже полулежал в снегу, без шапки, почерневший; в его волосах поблескивали льдинки.

— Господин подполковник, я привел вам почти две роты! — крикнул Николов.

Командир батареи посмотрел на него, словно только что придя в сознание, и пробормотал:

— Надо снова разбирать орудия... Откапывать.

К Райчо по грудь в снегу, разгребая его руками, пробивались дружинники. Николов приказал откапывать коней и растирать их досуха шинелями, шапками, не давать заснуть на снегу измотавшимся людям, найти фейерверкеров — пусть показывают, как разбирать пушки.

Когда спустилась горная батарея, Скобелев решил атаковать Имитлию, но турки ее уже оставили. А Вес-сель-паша из Шсйпова отправил Сулеймаи-паше телеграмму, прося разрешить отход, ибо две колонны русских спустились западнее и восточнее Шипки и Шейно-ва. Сулейман-паша ответил: «Прошу Вас, не оставляйте позиций, которые мы с Вами защищали. Вместе с этим предлагаю Вам в особенности сделать все усилия, чтобы не потерять пути отступления».

Где находилась колонна Святополк-Мирского, Скобелев не знал, мрачнел, приходил к мысли, что попал в ловушку, брошен на произвол судьбы, думал только о героической обороне Имитлии, а потом почти неизбежном прорыве из окружения... куда? Снова на Балканы по крутому спуску? А арьергард его колонны еще только выходил из Топлеши. Колонна растянулась на все 16 верст пути. На крутом спуске саперы раскапывали снег и растаскивали камни; им помогали четыре дружины ополченцев и три сотни донцов. Вскоре туда добралась турецкая пехота. Бросить против нее конницу было нельзя из-за сугробов, и тогда ополченцы пошли навстречу по пояс в снегу, чтоб прикрыть саперов и донцов.

...К Скобелеву прискакал конный дружинник и доложил, что командир бригады полковник Вяземский просит его к себе на холм. Когда Скобелев с начальником штаба Куропаткиным прибыл на холм, там уже находился Столетов.

С холма было хорошо видно укрепление Шейнова. Вессель-паша окружил себя 114 редутами. Севернее, ближе к Шипке, возвышался курган Косматка; на нем ясно просматривались сильные батареи. Над турецкими позициями клубился пороховой дым, и оттуда доносилась канонада.

— Ваше превосходительство, это атакует Святополк-Мирский, — сказал Вяземский.