После дождя (СИ)

- Благодарю. И за зубы, и за честность,- тускло Мурмин улыбнулся.- Ты хороший парень, Генерро. Другой бы действительно пересчитал бы зубы. Похоже, ты умеешь думать, слушать и понимать. Я запомню твоё имя.

- Это плохо?

- Это хорошо. Городу нужны люди вроде тебя. Которые, даже если заблудились, готовы вернуться на верный путь. А теперь займитесь господином Тленгордом.

Когда он спускался вниз, его мутило.

Фэйне за стойкой встретила его тревожным взглядом.

- Я слышала удары и крики…- она замялась.

- Всё уже в порядке,- заверил Мурмин, поправляя волосы.- Не нальёте воды? Пожалуйста.

- Конечно,- она радостно кивнула и ушла куда- то. Вскоре вернулась с чашкой прохладной, подслащённой воды.

- Благодарю,- Мурмин с наслаждением приник к чаше. Вода приятно холодила внутренности и стирала привкус желчи.- Вы очень добры.

- Скажите, а с господином Тленгордом всё будет в порядке?- робко спросила она.- Он один из немногих моих покупателей… И человек… То есть нидринг он хороший… Хоть и запутавшийся слегка, но у всех такое бывает?

- Всё с ним будет в порядке,- кивнул Мурмин, делая большой глоток. Ах, как жаль, что это не вино. Как жаль.

- Слава богам,- фэйне слегка успокоилась, расслабилась.- У него проблемы из- за Горькой Правды?

- Нет. С чего вы взяли?

- Я слышала, что он вас так назвал.

- Подслушивали,- неодобрительно покачал головой юстициар.

- Не сдержалась. Это правда вы?..

- Да,- Мурмин слишком устал, чтобы придумывать какую- то ложь. Наверняка осудит его скрабезные стихи. Скажет, что он – бездарность…

- Вы не могли бы подписать?- она, чуть краснея, протянула ему маленькую книжечку.

«Горька Правда – Глас Веспрема». Серебристое тиснение. Совсем маленькая.

Сборник стихов.

- Мне они очень нравятся,- смущённо призналась она, пока он выводил подпись.- Сильные. Хорошие. Добрые, хотя чуть- чуть жестокие. Слова, которые успокаивают. Когда мне плохо, я читаю их. Становится легче. Хочется верить в ваши стих,- она громко вздохнула.- Извините. Я… Совсем запуталась и смущаю вас своим…

Мурмин посмотрел на неё.

- Нет, всё в порядке. Спасибо, леди. Огромное вам спасибо за всё,- хрипло проговорил он и, развернувшись, быстро вышел прочь, на холодную улицу, прямо в мокрую толпу.

Он бросил взгляд через плечо. Запомнил название лавки. И зашагал дальше.

Ему нужно было устроить засаду на посланника орлов. Но он вернётся сюда. И отблагодарит её получше, чем словами. Захватит цветы. Сводит куда- нибудь. В знак дружбы и благодарности, да. Но пока – работа.

Он удался от лавки «Шафран и мята». Где за прилавком, всё ещё смущённая и красная, стояла чистокровная фэйне, Мельтле Аостэ. Которую никто никогда ещё не называл «леди».

Глава 34

Мурмин хмурился, посасывая трубку

Как же ему надоело торчать по дождём. Под ночным небом, заполненным дымом и тучами. Промерзать на холодных, продуваемых ледяным ветром улицах.

Более того, делать это одному. Но такова его новая работа. Такова его обязанность перед городом. Прятаться в грязном переулке с двумя стражниками, наблюдая за домом Морира.

А ведь всего за каким- то слоем каменной кладки от него, замерзающего и голодного,семейство цеховых рабочих садилось есть. Наверняка слегка хмурые, усталые, представлял себе Мурмин. Все с чувством гордости за проделанный труд смотрят на полные тарелки перед собой. Детишки с ожиданием смотрят на уставшего отца. А мать, слегка толкнув мужа, с улыбкой кивает ему на тарелку. Тот понимающе кивает в ответ и с серьёзным- серьёзным лицом приступает к еде.

Идиллия. Удовлетворение от того, что ты хорошо поработал. Заслуженный отдых. Удовольствие от близости к людям, которых ты любишь.

Ему такое и не снилось. С Лерне, дочерью Малькорна, он давно не виделся. Да и что она скажет о нём теперь, когда он отвернулся т её отца? Изоэльте, хозяйку «Высокого Дома», устраивало положение вещей, при котором они были только любовниками.

«Любовниками», тоскливо вздохнул он. Какое красивое слово. Только в моём случае под ним прячется лишь «Потрахались и разбежались».

Сердце сжала невыносимая тоска. Уныние. Щемящее чувство в груди, заставляющее его с усердием втягивать в себя ещё больше табачного дыма.

А чего он хотел? Лерне презирает трусов. Изоэльте боится, что её заметят в серьёзной связи с нидрингом.

А он – именно что трус и нидринг. Потому- то и не подходит ни одной из них.

И тут ничего не попишешь.

Втянув в себя ещё табачного дыма, он выглянул из переулка.

Холодные потоки с шумом неслись вниз по Наклонной улице, в сторону порта. Немногочисленные люди в серых или чёрных одеждах чавкали по лужам, прижимаясь к редким кругам света или перескакивая от одного освещённого окна к другому.

Город окутал страх. Все чувствовали, что грядёт что- то. Напряжение висело в воздухе над Веспремом.

И он тоже был напряжён.

- Господин юстициар, долго ещё?- Вельт, здоровенный стражник, стёр воду с лица.- Я уже до костей промёрз!

- Недолго,- ответил Мурмин, делая последнюю затяжку.

Старый добрый табак из Карна. Это не плакт, от которого мозг выдыхается вместе с дымом. Старая школа, как говорил его дед, лучше всего.