После дождичка в четверг

Джек не удержался и взглянул на манускрипт — при дневном свете книга казалась куда более заурядной, но кончиками пальцев он по-прежнему ощущал некие следы того, что ему открылось. Это не было связано с Фрэнком — ну, возможно, лишь косвенно. Он хотел сказать Бет, что делает все ради нее, пусть даже сейчас это трудно объяснить; впрочем, дело, может, вовсе и не в ней. Джек протянул ей манускрипт.

— Не знаю… Похоже, что так. Но даже если нет, я все-таки хочу понять, что это такое.

Бет к манускрипту не прикоснулась, даже руки не подняла, лишь тихо спросила:

— Зачем?

В ее голосе он не услышал обиды — только усталость и смущение, но Бет ждала ответа.

— Со мной что-то… происходит.

— Что именно?

— Хотел бы я знать.

— Объясни хотя бы тогда, в чем смысл твоих действий.

Джек промолчал, и она посмотрела на него — скептически и многозначительно. «Навязчивые идеи подобны снам, — подумал Джек, — и свои сны всегда намного интереснее чужих. Но когда любишь, искренне стараешься в них вникнуть — просыпаешься ночью и слушаешь, пытаешься понять».

Ее фотографии по-прежнему устилали скамьи и пол, и при дневном свете было видно, насколько она продвинулась. Бет сделала грустную гримасу, и Джек подумал, что она могла бы и рассказать ему о собственных поисках.

Она машинально передвинула один из снимков.

— Кажется, я опять потеряла этого человека. Посмотри. Видишь что-нибудь?

Пурпурные и золотые цвета. Кристаллы, чувствительные к основным оттенкам цвета, рассеяны кучками по всей пленке. Джек ничего в них не видел.

— В общем, нет.

Бет забрала у него фотографию.

— Просто это статика. Все встанет на свои места, если посмотреть поближе.

Он понял, что она права. Фотографии в газетах, кадры из фильма — это иллюзии, разделенные на части. Вещь распадается на атомы, на пространства между электронами.

— Папа обычно говорил, что там-то и есть Бог, — сказала Бет.

Джек вспомнил, как изучал ее кожу, блики света в глазах, контур татуировки — но тропа знания терялась в пустыне невежества. Он знал, что Бет скучает по Фрэнку, но не понимал масштабов ее тоски; ему недоставало решимости.

— Бог — на фотографиях?

Она показала ему расплывчатое фото.

— В хаосе. Там, где нет измерений. Папа знал, что Бог не меняет законы физики. Но у каждого закона есть свой предел. Есть место, где нет ничего, кроме чистой вероятности, — и папа говорил, что только там и может существовать Бог, оттуда он может дергать за ниточки незримо для нас.

— Неплохо.

— Он принес домой изображение фрактала[10] и сказал, что это карта неба. Берега и внутренние моря. Эта штука очень ему нравилась.

— Это несколько другое. Фрактал сохраняет свои детали независимо от того, насколько близко ты подходишь.

— Да, но рано или поздно ты останавливаешься. Ты вынужден остановиться, прежде чем узреть Бога.

Она разложила фотографии по мере возрастания увеличения: сначала два снимка с изображением мужчины в светло-синем и коричневом — лица были хоть и расплывчаты, но все-таки различимы; затем начинался медленный спад, а последние фотографии и вовсе утратили цвета, силуэты превратились в пятна, на них ничего нельзя было распознать.

— Так, может быть, этот человек и есть Бог? — спросил Джек.

— Возможно. Чем ближе стоишь, тем меньше видно.

Она снова собрала фотографии, положив сверху самые размытые, и спрятала их в картонную коробку.

— Нет, это не Бог. Это тупик.

Джек заглянул в коробку. Некоторые из черно-белых снимков были размером с визитную карточку.

— Кто делал эти фотографии?

— Папа. У него был такой маленький фотоаппарат — он обожал все эти миниатюрные штучки.

Она опять порылась в коробке и вытащила потускневшую серебристую вещицу размером чуть больше зажигалки. Джек взял ее в руку и ощутил значительный вес. Изящный люксметр, регуляторы выдержки и фокуса. Он потянул за концы, и вещица раскрылась, обнаружив объектив — менее полудюйма в диаметре.

— Шпионская штучка, — сказал Джек.

— Да. Годов пятидесятых — шестидесятых.

Он нажал на кнопочку, и затвор щелкнул; сотую долю секунды Бет улыбалась ему в видоискатель. Джек задумчиво покрутил фотоаппарат в руках.

— По-прежнему работает. Он полностью автоматический.

Когда он закрыл объектив, раздалось легкое жужжание и регулятор слегка передвинулся — с одной метки на другую. Джек нахмурился, снова потянул за концы и увидел паз. Стоило нажать на кнопку, как фотоаппарат раздвинулся и ему в ладонь скользнула катушка пленки диаметром примерно в дюйм — очень похоже на микрофильм.

— Смотри!

Он не был уверен, что поступает правильно. Бет отложила свои снимки. Возможно, она уже привыкла скучать по Фрэнку и не понимала Джека. Он протянул ей пленку, и она покрутила катушку в пальцах.

— Ее можно проявить?

— Не знаю.

— Ты это выяснишь? Для меня?

— Конечно. Разумеется.

Она коснулась его руки, и они вновь ступили на тропу охоты вместе. Это была ложная тропа — но все же лучше, чем ничего. С ее лица сходили последние остатки сна — взгляд прояснился, кожа разгладилась. В окна лился солнечный свет. Бет поцеловала Джека в щеку и вложила катушку с пленкой в его ладонь.

— Если у тебя будет время…