После града [Маленькие повести, рассказы]

— Как это — навредить?

— Ну, допустим, ножку в чем-то подставить, подвох какой-либо устроить. А потом позлорадствовать…

— Это было бы не по-дружески, — сказал кто-то за спиной у Колкова. Ему отозвалось сразу несколько голосов:

— И подло.

— Конечно.

— Вот именно.

Потом еще одни голос спросил:

— А к чему это ты, Чубии?

— Да просто так. Мы ведь никогда на эту тему не говорили. А разве не бывает у нас обид?

— Хитер ты, — шутливо грозя Чубину пальцем, сказал Коля Колков. — Видно, заприметил что-то.

И в это самое время увидел Чубин, как снова потянулся Григорий к лопате Гамзата Шарипова.

А через минуту раздалась команда строиться. Командир взвода, светя фонариком, стал проверять подгонку снаряжения. Когда круглый снопик света, скользнув по скатке Гамзата, остановился на его лопате, Чубин увидел, что чехол застегнут.

А снопик, точно обрадовавшись, перескочил на спину соседа.

Живая душа

Дороге не было конца. Впрочем, какая это дорога. Каша в горчичном соусе. Проезжую часть так разбило и расквасило, что иглой не нащупать сухого места. Да и по обочинам расплескало жидкую, как подогретый холодец, грязь — идешь по ней, словно по самой черной неизвестности. Может, достанет тебе только до щиколотки, а может, так сиганешь, что перельется через голенище и неприятно лизнет мокрым холодом икру. Эх, дороги…

Лейтенант Василий Шелест, от природы неугомонный и веселый, подтрунивает над собой. «Шагай, шагай, веселый следопыт. Вот только выйдешь ли ты к заветной дорожной развилке, как это было подсказано тебе на станции? Выйдешь? Ну, ну, посмотрим».

Он шагал напрямик. Шагал тем расторопно широким шагом, какой вырабатывается, видно, только у курсантов военных училищ. И если в самом начале пути, чуть отойдя от станции, Шелест еще пытался беречь глянцевый блеск своих новеньких «выпускных» сапог, то теперь он махнул на них рукой: «По прибытии наведем глянцы».

Прибытие состоялось вечером. У дорожной развилки, где лейтенанту пришлось поджидать счастливой оказии, его принял в крытый кузов залепленный грязью военный грузовик. После получасовой тряской (будто попал ты в веялку) дороги он спрыгнул у зеленой будки КПП. Грузовик проследовал в распахнувшиеся перед ним ворота.

Короткий разговор по телефону с дежурным — и вот уже крепкого склада, большеголовый и высокий солдат повел Шелеста в гостиницу. Они шли рядом, и лейтенанту виден был грубоватый профиль провожатого, его нависший над глазами с пучком черной брови лоб, костистый нос, смуглая обветренная щека.

Солдат шел молча. А Шелест не мог молчать. Неведомо откуда подкравшееся волнение взбудоражило в нем, кажется, каждую жилку. Так, видимо, бывает с любым новичком, прибывшим к первому месту службы.

Чтобы хоть немного унять-волнение, Василий решил завязать разговор.

— У вас тут, выходит, и своя гостиница есть? — он дружелюбно посмотрел на солдата. Но тот даже не повернул головы. Вынув из кармана руку, он стал что-то подбрасывать и ловить. Шелест рассмотрел — это был спичечный коробок. И еще увидел Василий лукавую усмешку на тонких, иронического склада губах своего проводника.

Солдат тем временем заговорил.

— Есть гостиница. Сейчас увидите. — Он сделал недвусмысленное ударение на слове «гостиница».

Будто не расслышав иронии, Василий продолжал спрашивать:

— А еще что хорошее есть?

Солдат снова улыбнулся.

— Есть и овощ в огороде — хрен да луковица, есть и медная посуда — крест да пуговица.

— Ого, — засмеялся Шелест, — да вам, видать, палец в рот по клади. Критичный парень, острый.

— Поживете в этой скучище, товарищ лейтенант, тоже заостритесь.

— Выходит, скучно у вас?

— Скучно.

— Что так?

— До города далеко, в деревню пойдешь — самоволкой считается. В клубе старые фильмы крутят — от них уже в глазах рябит.

— Что ж вы сами ничего не придумаете?

Солдат, подбросив коробок еще раз, спрятал его в карман.

— Кто это — сами?

— Ну, комсомольцы, молодежь. Самодеятельность бы организовали. Экскурсию.

— Эх, товарищ лейтенант, комсомольцы наши если что и делают, так это на собраниях штаны протирают. Одни говорят, другие подремывают. Словом, сами увидите. А сейчас — вот гостиница.

Он показал на приютившийся по-бедняцки в самом отдаленном уголке городка маленький, в два оконца, приземистый домик.

— Вход с той стороны. Кланяйтесь дверям, а то ушибетесь. Там вас солдат по прозванию Алеша Коротыш встретит.