После измены. Ядовитые чувства (СИ)

— Алиса, — шипит с ярым раздражением. — Васенька теперь будет жить со мной, а ты можешь делать, что захочешь. Внучку я тебе не отдам.

— Анастасия Сергеевна, это моя дочь! Моя! Я её мама!

— Шалава ты, а не мама! — вскрикивает.

— Послушайте, дорогая моя. Если мы с Женей всё таки разведёмся, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ребёнка суд оставил со мной.

— Ты надеешься, что Женя тебя простит? Ты ему душу вывернула и наплевала в неё!

— Я не изменяла мужу! Я найду способ это доказать!

Слышу голоса детей, весёлые и звонкие. Свекровь явно гуляет где-то с моей девочкой. Встаю со скамейки и бегу к остановке. Я дождусь их у подъезда. Я соскучилась по рыжеволосой кнопке, и я хочу её увидеть.

— Алиса, не смей приближаться к нам, поняла?

— Нет, не поняла! — шикаю и сбрасываю звонок.

Уже через пятнадцать минут я на месте. Смотрю по сторонам в надежде, что успела, и Анастасия Сергеевна ещё не спрятала Васю в квартире.

— Мамочка! — слышу радостный вопль.

Чувства меня переполняют, я усаживаюсь на корточки, и милая малышка врезается в меня, крепко обнимает за шею.

— Василиса, — выдыхаю в её волосы и глажу по макушке.

— Мама, почему ты меня блосила? — всхлипывает.

А у меня душа тонет в кровавом океане. Бросаю разъярённый взгляд на Анастасию Сергеевну. Что она наговорила моей дочке? И как только хватило ума настраивать ребёнка против родной мамы?

— Васенька, я скоро заберу тебя. Будем жить вместе.

— А папа? — отстраняется и заглядывает в мои глаза с таким испугом, что я не выдерживаю.

Слёзы обжигают щёки, и во рту пересыхает.

— Милая, — язык заплетается, мысли табуном скачут в голове.

Я так много хочу ей сказать, успокоить, спрятать от опасностей и невзгод. Она не должна страдать из-за наших с Женей разладившихся отношений.

— Василиса, пойдём домой! — голос Анастасии Сергеевны срывается на хрип.

Женщина украдкой смахивает влагу с ресниц. Ей тоже тяжело. Свекровь и моя девочка оказались меж двух огней.

— А мама? Мама пойдёт с нами? — мой родной котёнок снова цепко хватает меня за шею, и я встаю, прижав её к себе.

— Анастасия Сергеевна, давайте поговорим. Вы же видите, что Васе без меня плохо! — умоляюще смотрю в её глаза.

— Алиса, — устало вздыхает. — Женя мне голову оторвёт, если узнает, что ты виделась с дочкой.

— Он же должен понимать, что Вася меня любит и хочет проводить со мной время, правда?

— Он очень обижен на тебя. Злится. Проклял тебя уже раз сто!

— Женя не такой. Он просто на эмоциях. Когда буря утихнет, он сможет трезво оценить ситуацию. Женя поймёт, что Василиса страдает из-за того, что он хочет ограничить меня от общения с дочкой.

— Мам, вы с папой лазводитесь? — малышка всхлипывает на моих руках, и в глазах её играют слёзы.

— Пока не знаю, милая. Мы очень сильно поссорились!

— Так помилитесь! Сложно что-ли? — надувает губы.

А я невольно улыбаюсь от её детской непосредственности.

— Ладно, Алиса, пошли в дом! — сдаётся Анастасия Сергеевна, и я облегчённо выдыхаю.

Два часа я не могу спустить Василису с рук. Мы соскучились друг по другу, будто были разлучены целую вечность. Дочка хвалится новыми рисунками, и я отмечаю, что она перестала пользоваться яркими карандашами.

— Вот ты, вот папа, а это я. Мы вместе! — тычет маленьким мальчиком в тёмных человечков.

Я виновато качаю головой, стараясь не разрыдаться вновь. Никогда не думала, что человек может столько плакать.

Оставляю Василису рисовать, а сама прохожу на кухню. Свекровь капает валерьянку в чай. Увидев меня, застывает.

— Всё? — спрашивает равнодушно.

— Что "всё"?

— Наигралась в хорошую маму?

— Анастасия Сергеевна, перестаньте! Я люблю дочь. И Женю люблю!

— О Господи, за что мне такие мучения! — бубнит себе под нос и, выдохнув, выпивает свой чай с валерьянкой одним большим глотком. — Скоро Женечка придёт. Ты бы шла, Алис! Не нужно ему тебя видеть!

— А я хочу может с ним увидеться! — прохожу к столу и нагло усаживаюсь на табуретку.

— Наказание одно с тобой! — разводит руками и недовольно морщится.

— Лучше расскажите, как Василиса себя чувствует? Часто плачет?

— Часто. К тебе просится. Среди ночи просыпается и маму зовёт.

Закрываю лицо ладонями, и пульс учащается.

— Вы настраиваете её против меня? — волком смотрю на женщину.

— Нет, я же не дурочка какая. Я и Жене говорю, что нужно смягчиться, и сердце ребёнку не разбивать. А он… — всхлипывает и падает на стул рядом со мной. — Он как будто не понимает, что Василиса страдает от сложившейся ситуации больше всех!

— Это да, Вася точно не виновата ни в чём. На неё смотреть больно, похудела.

— Почти не ест. Истерики закатывает.

— Анастасия Сергеевна, — мягко выговарию, накрыв своей ладонью её руку. — Давайте договоримся, что я буду приходить, пока Женя на работе! Я нужна Василиске, а она мне.

— Женя взбесится, если узнает! Вдруг Василиса проболтается!

— Я позабочусь о том, чтобы не проболталась. Я буду с ней гулять, а вы хоть отдохнёте!

— Да, — судорожно кивает. — Отдых бы мне не помешал!

— Так я могу проводить время с малышкой? — с надеждой шепчу, сильнее сжав руку собеседницы.

— Можешь. Только смотри, чтобы Женя не знал.