После Карлоса Кастанеды. Дальнейшие исследования

Мало того что природа человеческого существа по-прежнему остается самым темным местом в организованном знании – этот вопрос отодвинулся на периферию науки, в ту подозрительную область, что переполнена сумасбродными фантазерами и шарлатанами, в сферу так называемой паранауки, чтобы не мозолил глаза и не портил общий вид славных достижений вездесущей технологии. Даже психология и философия – дисциплины, по определению предназначенные взывать к сердцевине всякого вопрошания, к источнику чувства, мышления и воли, – пережили за последнее столетие серию настораживающих метаморфоз. Похоже, утилитарный подход естественных наук заразил своими пагубными метастазами глубинную почву нашего мышления. Академических философов все меньше увлекают проблемы жизни и смерти, познаваемости и бесконечности бытия; они трудятся над интерпретацией социальных процессов, изучают индустриализацию и урбанизацию, национальное сознание и экологический дисбаланс, осмысляют успехи естественных наук и эволюцию эстетических идей. Все эти, безусловно, важные вещи находятся в центре философствования, что мыслителю прошлого показалось бы несколько странным.

Психология пошла в этом направлении еще дальше: природа сознания и психических процессов представляется второстепенным вопросом на фоне проблем социальной адаптации, коммуникации и т. п. Автор с интересом относится к прикладным исследованиям в данных областях, но наблюдаемый симптом отхода от фундаментальной проблематики отражает, по всей видимости, безнадежный тупик, в котором оказались важнейшие науки о человеке. Призыв древних мудрецов «познай самого себя» натолкнулся на непредвиденные сложности – можно сказать, что на пути самопознания человечество потерпело жестокое поражение. В этом разделе мы попытаемся разобраться в причинах наших неудач и выяснить, есть ли надежда на какие-то реальные перемены в обозримом будущем.

Прежде всего следует хотя бы вкратце проанализировать современное отношение массового сознания к магии, мистике и оккультизму. В связи с этим нельзя не отметить всестороннее торжество мифа в человеческих представлениях об истории духовного поиска и истории цивилизации в целом. Не стоит, наверное, специально останавливаться на материалистическом скептицизме (который, при внимательном рассмотрении, опирается на миф ничуть не в меньшей степени, чем глубокомыслие современных теософов) – нам он слишком известен. Материалистическая вера не страдает особой тонкостью подходов; последовательные атеисты воображают, будто древние цивилизации пали жертвой собственного невежества и корыстного шарлатанства со стороны жуликов-жрецов, бессовестно эксплуатировавших глупых и суеверных соплеменников. Иногда еще утверждают, что религиозные институты были необходимы для успешного государственного строительства, а пророки и духовидцы либо прикидывались, дабы обрести политическую власть, либо болели неизлечимыми в то время психическими расстройствами.

Существуют и другие мифы, более привлекательные, порой не лишенные драматического пафоса с поистине космическим значением, но столь же далекие от безразличной Реальности, движущейся в невидимом и невообразимом для нас направлении, скрывая, как всегда, свою многомерность от нашего восприятия. До сих пор живет миф о том, что история человечества отражает его непрерывную деградацию. Миф о прогрессе, вывернутый наизнанку, выглядит тоже по-своему увлекательно, завораживая мрачным торжеством хаоса.

Историческое мышление современного человека, как и человека, скажем, античного, совсем не является результатом реального исторического процесса – если мы говорим сейчас о субъективной репрезентации истории в сознании индивида. Упрощенный, иногда до примитивности, комплект исторических сведений, который можно без преувеличения назвать повальной инъекцией среднего образования (речь идет о цивилизации вообще), в обстановке идеологического напряжения уже несет мифологическую нагрузку. Если же идеологического напряжения нет, то он обильно удобряет почву для личного или коллективного мифа об истории сообразно с фантазиями и пристрастиями граждан. Коротко говоря, история в голове человека – это миф, и мир, т. е. конечный продукт истории, ее результат, ее сегодняшняя реализация, – тоже миф.

В таком положении дел нет ничего оскорбительного для человеческого рассудка, ибо мифические категории (репрезентирующие человеческое воображение, антропоморфные и антропоцентристские) – его главное и почти единственное содержание. Уйти из мифа вообще, а не перебраться из одной мифологической системы в другую дано немногим, и именно этим занимается магия дона Хуана Матуса.