Читаем После Кастанеды: дальнейшее исследование полностью

Я сидел на траве недалеко от морского берега. Мысли мои блуждали, и вообще я был далек от какой-либо концентрации или медитации. Довольно безучастно глядел я себе под ноги и вдруг ощутил рядом чье-то присутствие. Надо мной стоял человек, у которого был вид внимательного и хладнокровного наблюдателя. Сначала мне не понравилась его поза: руки и ноги у него были несколько разведены, и это казалось неестественным. Вобщем-то, кроме странной позы и несколько внезапного появления, ничего особенного, а тем более «потустороннего», я не приметил. Кругловатое, немного смуглое лицо, короткие, словно бы выгоревшие на солнце волосы, синяя джинсовая рубашка, коричневые брюки. Помню, что я пошевелился — то ли хотел встать, то ли переменить позу и завязать разговор, раз уж этот тип оказался перед самым моим носом. Но стоило мне шевельнуться, как вся картина невообразимым образом сместилась: я уже не сидел, а стоял; человек, бывший прямо передо мною, вдруг отдалился на 2–3 метра. В это самое мгновение я отчетливо осознал, что нахожусь в сновидении-наяву: во-первых, в голове и глазах я ощутил то, что для себя называю «кружением» (на самом деле это не кружение, а какая-то странная неопределенность — она бывает только в этом состоянии), во-вторых, и это главное, из глаз этого неведомо откуда взявшегося человека полился яркий голубой свет! Все, что находилось в разрезе глаз, в том числе и белки, стало голубым и интенсивно светилось.

Стоило мне это заметить, и окружающий пейзаж тоже претерпел изменения: я вдруг заметил, что нахожусь на окраине города, недалеко от шоссе, рядом какие-то недостроенные здания и вроде бы начинается городское кладбище. Через минуту декорации снова сменились: оказалось, что уже вечереет и у меня под самым носом плещется морская вода, а метрах в десяти-пятнадцати от меня на бетонном волноломе стоит все тот же человек, которого я, разумеется, стал считать "союзником".

Завершилось все внезапно. Я продолжал высматривать его на бетонном сооружении, когда вдруг оказалось, что глаза мои направлены на траву под собственными ногами. С этим «союзником» я больше не встречался и записываю данный эпизод только в качестве иллюстрации того, как мощный энергетический пучок ("союзник") способен «вырвать» воспринимающего из картины первого внимания, сначала наложив на него свой образ.

Скитания в сновидении-наяву бывают (и нередко) гораздо более драматичны. При высоком уровне личной силы они могут включать в себя телепортации, непроизвольное внушение своего образа другому, удаленному субъекту, детальное и четкое предвидение будущего, очень странные и требующие специального исследования перцептивные явления (например, когда множество людей видят вас не в том месте, где вы реально находитесь; когда вас видят в двух или даже в трех местах одновременно; когда восприятие вашего образа неустойчиво — то вы неожиданно исчезаете, то изменяете свой внешний вид: одежду, прическу, даже рост или цвет глаз).

Как я понимаю, степень внешнего эффекта сновидения-наяву зависит от энергетического обеспечения колебательных движений точки сборки. Поэтому, накопив приличное количество энергии, в сновидении-наяву вы можете производить на своих знакомых неизгладимое впечатление "подлинных магов".

6. Точка зверя. Поскольку "точка зверя" находится довольно далеко от обычных траекторий сдвига точки сборки, требуется действительно мощное намерение, чтобы достичь ее. Энергия, необходимая для этого, колоссальна, но и перцептивные эффекты, достигаемые в этой позиции, по-настоящему уникальны. Первый эффект (наименее трудный) — исчезновение из поля восприятия первого внимания. В то же время вы можете предпринимать любые магические (или физические) действия, оставаясь вне досягаемости обычных людей (и вне досягаемости большинства магов, которые до этой «точки» не добираются).

Второй эффект (который требует куда больше усилий) — физическое превращение в предпочитаемое вами животное. Я подчеркиваю: здесь речь идет не о перцептивном эффекте превращения, который легко дается в сновидении и который, кроме вас, разумеется, никто не замечает, — речь идет о физическом (тональном) превращении, т. е. о таком изменении конфигурации энергетических полей, составляющих ваш кокон, что для всех окружающих вы перестаете быть человеком, а становитесь, скажем, волком. На такое способен действительно очень сильный маг. Именно их называют «оборотнями», сочиняют про них различные сказки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан
Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан

В книгу вошли одни из самых известных произведений английского философа Томаса Гоббса (1588-1679) – «Основы философии», «Человеческая природа», «О свободе и необходимости» и «Левиафан». Имя Томаса Гоббса занимает почетное место не только в ряду великих философских имен его эпохи – эпохи Бэкона, Декарта, Гассенди, Паскаля, Спинозы, Локка, Лейбница, но и в мировом историко-философском процессе.Философ-материалист Т. Гоббс – уникальное научное явление. Только то, что он сформулировал понятие верховенства права, делает его ученым мирового масштаба. Он стал основоположником политической философии, автором теорий общественного договора и государственного суверенитета – идей, которые в наши дни чрезвычайно актуальны и нуждаются в новом прочтении.

Томас Гоббс

Философия
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука