После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв.

Похоже, в летописном изложении событий присутствует хронологическая путаница. Приезд и отъезд великой княгини в Москву и рязанское бракосочетание не могли иметь места в один год. «Тоя же весны» и «того же лета» относятся к одному году, «месяца июня» – к другому, предыдущему. Следовательно, Анна Васильевна прибыла в Москву в июне 1484 г. и вернулась в Рязань весной следующего, 1485 г., чтобы 13 июля того же года сыграть свадьбу дочери. Таким образом, вдовая рязанская великая княгиня провела в в Москве у брата и матери не менее полугода.

Отец невесты рязанского князя Василий Иванович Бабич был одним из сыновей князя И. С. Бабы Друцкого, выехавшего на службу Василию Васильевичу в начале 1436 г.[608] В мае того же года князь И. С. Баба отличился, пленив «на бою» соперника московского князя, Василия Юрьевича Галицкого, отведенного в Москву и там ослепленного[609]. Так что своим прозвищем, Косой, сын скончавшегося ранее «дяди», Юрия Дмитриевича «обязан», очевидно, воинской удаче И. С. Бабы Друцкого[610].

Ю. Г. Алексеев посчитал брак Ивана Васильевича свидетельством падения политического статуса Рязанского княжества[611], очевидным мезальянсом, с чем можно согласиться только частично. Разумеется, более предпочтительным был бы брак в великокняжеском доме. Но, кроме рязанского, единственным великокняжеским домом на Руси к 1485 г. оставался московский (в этом году прекратило свое самостоятельное существование Великое княжество Тверское), причем дочери Ивана III приходились Ивану Васильевичу двоюродными сестрами[612], что автоматически исключало какие-либо брачные контакты Москвы и Рязани не только в здравствующем поколении, но и в нескольких будущих. Так что понижение статуса невесты рязанского князя было делом вынужденным.

С другой стороны, князей Друцких никак нельзя отнести к служилой «мелкоте». Даже во времена расцвета рязанской самостоятельности брак в доме Друцких, литовских Рюриковичей, не считался для Рязани зазорным. Еще в начале XV в. дочь Олега Ивановича от первого брака, княжна Анастасия была выдана замуж в Литву за князя Д. В. Друцкого[613].

Другая свадьба, также устроенная Иваном III, последовала двенадцать лет спустя, в 1497 г. На этот раз московский дядя выдал замуж свою рязанскую племянницу, неизвестную по имени сестру Ивана Васильевича за князя-Гедеминовича, Ивана Федоровича Бельского, пятнадцатью годами ранее, в 1481–1482 гг., выехавшего из Литвы на службу великому князю московскому[614].

Первенствовавший, в силу высокого происхождения, при московском дворе, князь И. Ф. Вельский в 1492 г. по наговору, как было признано позднее, попал в опалу и до января 1497 г. находился в заключении в Галиче[615]. На момент снятия опалы в Москве у брата не менее полугода гостила великая княгиня рязанская Анна Васильевна, которую Иван III в январе того же года «по Крещеньи… отпустил… наборзе свадьбы для: дала она тоды дщерь свою за князя Федора Ивановича Белского. И свадьба бысть на Рязани генваря»[616]. Спешность, с которой в течение всего трех недель был организован второй брак князя И. Ф. Вельского и племянницы Ивана III, показывает всю важность его для московского князя, стремившегося как можно скорее и действеннее загладить свою вину перед бывшим галицким «сидельцем».

Летописный рассказ о пребывании рязанской княгини в гостях у брата сопровождается подробным описанием церемонии беспрецедентно почетной встречи Анны Васильевны в Москве осенью 1496 гг. Иван III «срете» сестру «велми честно», не в Кремле, где обычно начинались церемонии официальных встреч, а на южных подступах к Москве, «на всполии за Болвановием» (район современной Таганки). За пределы города навстречу сестре великий князь выехал лично, а также в сопровождении жены, великой княгини Софии Фоминичны и домочадцев, вдовой невестки Елены Волошанки, внука Дмитрия Ивановича, сына Василия Ивановича и «дворов», собственного и великой княгини[617], подчеркивая семейный характер отношений московского и рязанского домов. И эта особая близость проявлялась не только в отношениях рязанской великой княгини со старшим братом. В 1472 г. дмитровский князь Юрий Васильевич, младший брат Ивана III, завешал сестре, а не московскому князю фамильную реликвию, «монисто, чем мя благословила баба моа, велика княгини Софья»[618] т. е. Софья Витовтовна, бабка и Анны Васильевны.

К бракам и долгим проживаниям рязанской родни в Москве дело, разумеется, не сводилось.