После любви

Екатерина Асорина После любви

Если имею пророчество, и ведаю все тайны, и весь разум, любви же не имею: никакой пользы мне в том.

(1 Кор. 13, 2.3).

Как странно все начиналось. Мы были знакомы несколько лет, прежде чем влюбились друг в друга. Всему свое время. Три года мы сидели за соседними столами в офисе и были просто коллегами. Я отмечала его прекрасное чувство юмора, он отмечал, что у меня прекрасные ноги. Не более. Как две планеты, мы кружились по параллельным орбитам: он нырял из романа в роман, я в очередной раз вышла замуж и родила ребенка. Мало-помалу, сначала под действием внешне незаметных обстоятельств, а потом уже захваченные силой взаимного тяготения, наши пути начали смещаться. Очередной его роман провалился, я вернулась из декрета и с головой окунулась в работу, отодвинув на второй план семью. Мы то занимались одним заказчиком, то делали совместный доклад на конференции, то попадали на вечеринку к общим знакомым. Потом нам пришлось работать вместе на одном длительном проекте, и наши орбиты сошлись до опасного близко — перерывы на чай, поздний ужин после аврала, поход в кино во время вынужденного простоя.

Однажды совершенно случайно мы оказались в одном гостиничном номере — и вот настала точка пересечения…

Три года назад я и подумать не могла, что этот бесцветный тип со следами прыщей на лице будет моим любовником. Однако жизнь часто преподносит удивительные сюрпризы. Как только я почувствовала на своей спине его нежные руки, я забыла, что пять минут назад совершенно спокойно укладывалась спать. Внезапно нахлынуло множество маленьких воспоминаний-звоночков, которые копятся на задворках памяти, а потом, раз — и выскакивают, сплетаясь в единую картину, четкую и объемную, как голограмма. И удивляешься, как ты раньше не догадалась?!

Вспомнился дружеский ужин с коллегами. Я была на последних месяцах беременности, но чувствовала себя прекрасно. Гордилась своим положением и носила плотно облегающие платья. Весь вечер ловила на себе его взгляды. Он сказал с улыбкой:

— А со спины ты вовсе не выглядишь беременной. Такая же стройняшка.

В его голосе звучала интонация, чуть более нежная, чем полагается при обычном комплименте. Я смутилась и пробормотала в ответ что-то несуразное.

В другой раз за обедом мы обсуждали, сколько у нас осталось холостяков в офисе, и я спросила его в шутку:

— Ну, когда же ты женишься?

— Тебя жду, — так же шутливо ответил он. — Представь, мы с тобой поженимся, будем в старости сидеть на лавочке и вспоминать этот обед.

Я, смеясь, стала развивать эту фантазию. Отправила воображаемых старичков на воды, снабдила его тростью, себя — шляпкой. И внезапно, выдумывая наше совместное будущее, с удивлением ощутила тайное упоение.

Вспоминая эти трогательные моменты, я внезапно поняла, как давно и как сильно нас влекло друг к другу. Детали мозаики вырвались из подсознания и сложились в слово ЛЮБОВЬ.

Как сложно это выразить словами, верно? Хочется быть с ним постоянно, прикасаться к нему, засыпать, укутавшись его теплом, целовать уголки его глаз. Просто держать его за руку. Улавливать его желания и исполнять их. Я прислушивалась к каждому его слову, искала хотя бы намек на какую-то потребность. И если бы он захотел звезду с неба, я бы что-нибудь придумала — например, помчалась бы на поиски метеорита.

Мы начали встречаться. Тайком у него на квартире, в гостиничных номерах во время командировок, и с каждым разом я все больше убеждалась — я нужна ему, а он нужен мне. Каждый раз, когда любимый встречал меня, в его глазах были радость и упрек. Каждый раз, когда провожал, он медлил и долго не выпускал мою руку из своей. Невысказанный вопрос — а что же дальше — незримо висел в воздухе, звенел в ушах, эхом отдавался в стенах его маленькой уютной квартирки.

Но у меня был муж. И ребенок от предыдущего брака. Сшитая наспех семья. С грустной усмешкой мама называла меня «бывалой», и ощущение раз за разом повторяющегося наваждения порой накрывало меня волной страха. Теперь каждый раз, когда мои пальцы с таким трудом отрывались от его руки, и дверь за мной закрывалась, я боялась, что ухожу навсегда. И боялась вернуться. Мое сердце кричало: милый мой, любимый, я боюсь подвергать это чувство испытанию вечностью, вновь ставить эксперимент, который мне никогда не удавался, боюсь опошлить его ежедневностью и бытовухой. Мне страшно, что ты станешь мне безразличен… А я — тебе. Может, лучше сорвать этот цветок, пока он не завял, и заложить им страницу в любимой книге? Ведь я знаю, я слишком хорошо знаю, что любовь умирает.