После Льва Толстого

Е. Н. Купреянова отметила совпадение взглядов Толстого с рассуждениями Энгельса (в письме И. Блоху) о "волях отдельных людей", сочетающихся в едином "параллелограмме сил" (*). А. А. Сабуров осмыслил важнейшую мысль Толстого о наполеоновских войнах, как движении "миллионов людей" "Запада" для завоевания "Востока" (11, 3, 6, 8, 266) в понятиях исторического материализма: "Это была агрессия нового победившего класса, мобилизовавшего силы Западной Европы на подчинение стран Востока, готового превратить в колонии старые культурно-исторические государственные образования" (**). На наш взгляд, скорее можно было бы в этом случае говорить не о сознательных "планах "нового победившего класса", а о том, что новые условия оторвали от сельского хозяйства множество людей, устремившихся на завоевание менее развитых стран. В конечном счете "Движение" пошло не в том направлении, в котором оно развивалось первоначально: покорить Восточную Европу французским войскам не удалось, но Африка и большинство азиатских стран подверглись в XIX в. завоеванию (французскому и английскому), и осуществили его отнюдь не "гениальные полководцы", а сугубо посредственные военачальники.

(* История русского романа: В 2 т. М.; Л., 1964. Т. II. С. 300-301. *)

(** Сабуров А. А. "Война и мир" Толстого. С. 277. **)

Несмотря на то что идея массовых движений, вызванная интегрированием "дифференциалов истории" - "однородных влечений людей", обнаруживала явные точки соприкосновения с историческим материализмом, наиболее авторитетные марксистские авторы не оценили эту идею - и были по-своему правы. Исторические идеи Толстого были так же несовместимы с марксизмом, как и с его источником - гегелианством. Одной из главных идей, воспринятых Марксом от Гегеля, была идея исторического прогресса - идея эта была совершенно неприемлема для Толстого. Уже в статье "Прогресс и определение образования", опубликованной в 1862 г., Толстой отвергал "умственный фокус" Гегеля, выразившийся в "знаменитом афоризме": "Что исторично, то разумно" (8, 326). Нет никаких оснований сомневаться в том, что это же отрицательное отношение к гегелевскому оправданию "историчности" (прогресса исторической действительности) сохранилось у Толстого и во время написания "Войны и мира", и впоследствии.

Совершенно неправ поэтому Э. Б. Гринвуд, когда противопоставляет отрицание гегелианства в толстовской статье 1862 г. взглядам, содержащимся в "Войне и мире". Вслед за Б. Эйхенбаумом Б. Гринвуд (как и другие авторы) не усматривает в исторических рассуждениях романа ничего, кроме "урусовщины" идей приятеля Толстого С. С. Урусова, мечтавшего объяснить историю с помощью математики (*). Урусов действительно с сочувствием воспринимал взгляды Толстого, высказывавшиеся писателем во время работы над "Войной и миром", но собственные представления Урусова о Наполеоне - как "чародее", "который неизвестно какою силою делал из людей то, что хотел" (*), - были очень далеки от толстовских, и Толстой вовсе не принимал их. Приведенное Э. Гринвудом весьма простое и ясное рассуждение Толстого в "Войне и мире" о том, что если четыре партизана могут победить пятнадцать солдат регулярной армии, то, следовательно, количество атакующих в партизанской войне не имеет такого значения, как в обычных условиях (12, 122-123), не заключает в себе никакой "урусовщины" и никакого отказа от взглядов на исторический прогресс, высказанных в 1862 г.

(* Greenwood Е. В. Tolstoy: The Comprehensive Vision. N. Y., 1975. P. 60-61. Ср.: Sampson R. V. The Discovery of Peace. P. 117-118, 122; Morson G. S. Hidden in the Plain View. P. 291. *)

(** Урусов С. С. Обзор кампаний 1812 и 1813 гг., военно-математические задачи и о железных дорогах. М., 1868. С. 23. **)

Отказ от веры в прогресс - одна из характернейших черт философии истории в "Войне и мире". Именно за непризнание "содержания исторического движения" осуждал роман Толстого Н. Кареев: "История, лишенная своего реального смысла, не могла у гр. Толстого получить и смысла идеального в понятии той цели, которую она должна осуществлять... Процесс без внутреннего содержания, без цели, достижения коей мы могли бы от него добиваться, сами участвуя в этом процессе... - вот что есть история, по представлению гр. Толстого", писал Кареев (*).

(* Кареев Н. Историческая философия гр. Л. Н. Толстого в "Войне и мире". СПб., 1888. С. 13, 63. *)