После майдана 2005-2006

Не обратили внимания на такую немаловажную подробность. Более-менее информированная часть населения связывает ДУСю прежде всего с «Феофанией». Так называют знаменитую поликлинику «для начальства» и приравненных к нему «привилегированных» групп (часть писателей, артистов, ученых). Но именно эту роль «Феофании» мы в постсоветское время резко снизили и, так сказать, размыли. Сделали это очень просто. От нее не открепили никого из тех лиц (вместе с их семьями!), которые были прикреплены к ней на момент распада СССР. Это сотни, если не тысячи людей, которые не имеют никакого отношения к новой «номенклатуре». Таким образом, о них невозможно сказать, что власть посредством «Феофании» держит их в повиновении. Сегодня там обслуживается намного больше лиц, чем при советской власти. Это бывшие работники советского управленческого аппарата, бывшие депутаты всех созывов - и кого там только нет. То есть пропуск в эту поликлинику - давно не пропуск во власть. Это обыкновенное лечебное учреждение со своеобразным статусом ведомственного.

Наконец, немаловажно и то, что в независимой Украине все-таки не было одного центра реальной власти. Больше всего власти было, конечно, у президента, но далеко не вся. Достаточно реальной власти было и у правительства, и у парламента. Это тоже объективно препятствовало образованию единой централизованной «кормушки». Каждая из ветвей власти стремилась иметь свою, независимую от остальных. И это можно считать естественным, если помнить, что ДУС, по своему происхождению, все-таки атрибут власти. Не случайно народные депутаты костьми ложились, чтобы отстоять в собственности Верховной Рады ту же «Нижнюю Ореанду», «Красную звезду» и другие санатории бывшего ЦК КПСС. После распада СССР и ликвидации КПСС эти объекты перешли к Верховной Раде - кто-то, как говорится, подсуетился. Так и закрепилось нелепое положение: украинский парламент - едва ли не единственный в мире парламент, занимающийся хозяйственной деятельностью по обеспечению быта депутатов и своего аппарата.

Так что я ни в коем случае не хочу сказать, что в независимой Украине ДУСя потеряла все свое значение «кормушки» для власть имущих. Я хочу сказать другое: она перестала быть краеугольным камнем системы. Если хотите, она уступила свою функцию классической коррупции. Возродился рынок, возродилось частное предпринимательство - возродилась и коррупция в ее обычном досоциалистическом виде. Относительные и даже абсолютные объемы прежней системы номенклатурного бытового обслуживания скукожились, в общем, до такой степени, что наличие ДУС в орбите Администрации Президента стало восприниматься нами, повторяю, как обуза.

Моя забота была не о том, как с помощью ДУС привязать к себе лично и к «режиму Кучмы» высшее чиновничество, а о том, как не дать пропасть добру, имуществу, которое было в этой системе. Мне удалось найти человека, который мог по-хозяйски отнестись к порученному ему участку и как-то приблизиться к этой задаче. Это был покойный Догаев. Он собрал раскиданное, распыленное, ставшее по существу бесхозным имущество в какое-то подобие государственной хозяйственной структуры. Было вложено сравнительно много средств. Иначе было невозможно. Иначе все просто окончательно развалилось бы. От санаториев остались бы одни стены, да и то не везде. Как раз перед смертью Догаева мы с ним собирались, как я уже сказал, произвести последний аккорд, поставить логическую точку: приведенное в относительный порядок хозяйство выпустить из-под нашего крыла. Сделать раньше было нереально. Во всяком случае без больших потерь, без риска до основания разрушить это хозяйство. Правительство не смогло бы дать ему толк. Надо объяснять, почему? Потому что оно в Украине значило меньше, чем президент с его администрацией.

Теперь же мы могли не опасаться за сохранность этого добра и стали готовить передачу его правительству. Завершал «предпродажную» подготовку небезызвестный Игорь Бакай. Большая ирония судьбы, что в глазах победившей «оранжевой революции» он стал чуть ли не символом, олицетворением прежнего «режима» с его грехами. А в действительности был он всего-навсего хозяйственником, менеджером на весьма трудном участке, и главной его заботой было - как привести все в порядок. Не удивлюсь, если после всех разбирательств окажется, что он ничего не распродал и не разбазарил. Понятно, что не все были согласны с нашими намерениями и решениями. Основной аргумент: мол, под «государевым» присмотром вещь будет сохраннее.