После меня

Папа вздыхает и морщится:

— Ты, похоже, не можешь сказать ей «нет».

— Я уже говорила ей «нет» по нескольким другим поводам. А в данном случае мне было настолько все равно, что я даже не стала спорить.

Мы идем мимо дерева с перекрученным стволом, которое было видно на свадебной фотографии, размещенной в «Фейсбуке». Я узнала его еще в тот раз, когда мы пришли сюда впервые. Было уже слишком поздно для того, чтобы что-то менять: Ли уже сделал авансовый платеж. Помня о том, что произошло с платьем, я подумала тогда, что если пойду и забронирую помещение в каком-нибудь другом отеле, то отель этот следующей ночью сгорит дотла.

Ли и Анджела ждут нас у стойки дежурного администратора. У Анджелы в руке — блокнот и ручка. Ли подходит ко мне и целует меня, и когда он это делает, я думаю о Гаррисоне. Думаю, что Ли будет для него замечательным отцом.

— Рад вас снова видеть, Джо, — говорит Ли, пожимая папе руку. — Я только что прочел ваше меню. Оно прямо-таки восхитительное.

— Спасибо, — говорит папа. — Давайте надеяться, что все будет вкусным. А иначе придется с ними поругаться.

— Вы что, как Гордон Рамзи из Уэст-Йоркшира?[27] — спрашивает Ли. — Тот тоже ругает других поваров.

— Нет, вообще-то он большой добряк, — отвечаю я. — Он никогда даже не повышает голоса — не говоря уж о том, чтобы ругаться.

— Мне хватает и взгляда, — говорит папа. — Если тебя на кухне уважают, то вполне хватает твоего взгляда.

Он оборачивается к Анджеле и целует ее в обе щеки. Я думаю, ей нравится, что он наполовину итальянец. Она из тех женщин, которые, пригласив его на ужин, стали бы разговаривать про все итальянское, полагая при этом, что никто до них этого не делал.

— И снова здравствуйте, Анджела, — говорит он. — Спасибо за все ваши труды и старания.

— Не за что, — говорит она. — Я хочу быть уверенной в том, что в день свадьбы все будет идеально.

К нам подходит Мари — координатор свадьбы со стороны отеля.

— Ну и какие у вас всех ощущения? — спрашивает она.

— Мы готовы действовать, — отвечает Анджела.

Мари оборачивается и смотрит на меня. Я решаю, что лучше не упоминать о том, что я полночи не спала и что нервишки у меня пошаливают.

— Да, готовы, — говорю я, пытаясь выдавить максимум из своей улыбки.

— Вот и хорошо. Если пойдете со мной, я проведу вас по отелю и покажу вам все, что вам необходимо знать. Затем мы разберем всю церемонию шаг за шагом и я отвечу на любые вопросы, которые у вас, возможно, появятся.

Мы идем вслед за ней по отелю. Ли берет меня за руку и сжимает ее.

— Сосредоточь все свое внимание на медовом месяце, — шепчет он мне на ухо. — Ничего из вот этого уже не будет иметь значения, когда начнется медовый месяц.

Я смотрю на него. Это тот Ли, в которого я влюбилась. Добрый, заботливый, веселый мужчина, который будет моим мужем и отцом моего ребенка. Но если это так, то почему я все еще чувствую себя в его присутствии так неловко? Почему мне приходится заставлять себя не шарахаться в сторону, когда он прикасается ко мне? Мне необходимо выкинуть другого Ли из своей головы. Другой Ли представляет собой всего лишь плод моего — или чьего-то еще — воображения. Он в действительности не существует. Бояться мне совершенно нечего. И не о чем переживать.

Когда мы оказываемся в помещении, в котором будет проходить церемония бракосочетания, меня снова поражает тот факт, что всего лишь через два дня я выйду замуж. Это событие уже точно произойдет, и у меня есть два варианта: измучить себя переживаниями по поводу того, правильно ли я поступаю, или же просто жить дальше и наслаждаться жизнью. Мама всегда говорила мне, что не стоит тратить время на переживания о том, что, возможно, никогда не произойдет.

Я иду по проходу между стульями и становлюсь рядом с Ли.

— Знаешь, ты выглядишь умопомрачительно! — говорит он.

— Откуда ты это знаешь? Ты ведь еще не видел платья.

— Я сейчас вижу тебя своим мысленным взором, — отвечает он. — И думаю, что ты будешь выглядеть даже лучше, чем я себе это представляю.

Папа по дороге домой молчит. Я думаю, он размышляет над тем, что в воскресенье ему предстоит вернуться после свадьбы в пустой дом. Он припарковывается на единственном у нашего тротуара свободном месте. Я выхожу и иду к багажнику, чтобы забрать из него платье. Оно упаковано в белый пакет так, чтобы не было видно ни малейшей его детали.

— Мне можно заглянуть в пакет? — спрашивает папа.

— Конечно нет. Ждать ведь осталось совсем недолго.

Он улыбается довольно грустной улыбкой и заходит в дом. Я отношу платье прямиком на второй этаж, в свою комнату, и вешаю его в платяной шкаф. Когда я спускаюсь вниз, папа сидит за кухонным столом. На столе — какой-то подарок: плоская квадратная коробка, завернутая в серебристую бумагу и завязанная голубой лентой.

— Что это? — спрашиваю я.

— Кое-что для тебя.

— И мне позволяется открыть это прямо сейчас?

— Да, но сначала тебе надо прочесть вот это. Имей в виду, это от мамы.

Он протягивает мне какой-то конверт. На нем написано маминым почерком мое имя. Я смотрю на него, и моя рука начинает дрожать.