После нас

Однажды, сидя у входа в мечеть, Максуд увидел человека в серой царандоевской форме, который оказался его другом детства. Тот рассказал, что бандиты набирают в отряды самообороны молодежь, чтобы хоть как-то обеспечивать порядок в городе, где царили мародерство и произвол. После перенесенных испытаний Максуд выглядел уже взрослым человеком, хотя ему было всего 14 лет. Его взяли служить в «полицию», выдав автомат и небольшую сумму денег на еду. Как-то раз, когда он был свободен от выполнения рутинных обязанностей, Максуд пришел к порогу родного дома и постучал в ворота. На улицу вышла женщина — его мать, которая, увидев взрослого сына, упала без сознания. Максуд, плача, приводил ее в чувство. Потом они долго говорили о происшедшем с ними и их государством, и мать решительно направилась к своему новому мужу, чтобы устроить судьбу своего сына. Дядя проникся рассказом жены и согласился пустить Максуда к себе в дом, где тот только ночевал в перерывах между несением службы.

Талибские времена Максуд описывал как не очень страшные по сравнению с войной между различными группировками моджахедов, в которой погибло около 70 тысяч жителей афганской столицы. Сам он тогда чудом остался жив, дезертировав из «полиции». А при талибах хоть и было очень нелегко, но в городе все-таки ощущался хоть какой-то порядок. Пуштунов талибы особо не трогали, только зорко следили за соблюдением ими норм шариата. Нельзя было слушать музыку и смотреть телевизор, рисовать, петь, участвовать в демонстрациях. Но можно было молиться, наблюдать за собачьими и петушиными боями, кормить птиц и заниматься торговлей. Так Макс стал коммерсантом.

Владелец дукана рассказывал, как поначалу торговал овощами с телеги, а потом стал помощником мясника, где зарабатывал больше денег. Как это ни странно, но талибы действовали в духе «коммунистов», устанавливая предельные цены на те или иные виды продовольствия. Нарушивших их «постановления» торговцев они сурово наказывали. Как-то раз вооруженные бородачи увидели плакавшего на рынке дряхлого старика. Уважение к старшим есть один из постулатов шариата, и они подошли к нему поинтересоваться, почему тот лил слезы. Дед сказал, что хотел купить кость, чтобы сварить шурпу, но мясник загнул ему цену, вдвое больше установленной. Тогда они послали в лавку мясника подростка, чтобы тот праздно поинтересовался ценой на мясо и кости, а потом доложил им о выполнении задания. Подросток сделал все так, как они велели. Цена оказалась завышенной ровно в два раза. Тогда талибские контролеры вошли в лавку мясника и огромным тесаком отрубили ему правую руку, повесив ее на крюк рядом с тушами убитых животных. На отрубленной руке они прикрепили ценник с надписью «бесплатно». С тех пор цены на рынке никто самовольно повышать не осмеливался…

Сейчас Макс, прекрасно говорящий по-русски, живет в пригороде Бонна, где работает помощником шеф-повара в испанском ресторане. Он поселился в районе, где живут практически только выходцы из России. Как-то раз он позвонил мне из Германии и рассказал, что с русскими ему общаться гораздо легче, чем с соотечественниками или немцами. Его жена ждет четвертого ребенка, а живут они в хорошей четырехкомнатной квартире. Чтобы «справить» все необходимые документы для эмиграции в Германию, Максу пришлось заплатить дельцу в Кабуле 60 тысяч долларов. Такая вот суровая афганская реальность.

Рядом с дуканом Макса располагалась риелторская контора, которой заведовал румяный толстяк — бывший замначальника ХАД города Кандагар. А сам начальник управления ХАД Кандагара «возрождал» советско-афганское транспортное предприятие «АФСОТР» на кабульской Чикен-стрит. У обоих контрразведчиков советского периода судьбы сложились непросто, но они остались живы и очень были за это благодарны Аллаху. По словам нашего экономсоветника Саши Братякова, спустя несколько лет Тадж Мохаммад вместе с деньгами «АФСОТРа» смылся в Германию, «кинув» акционеров.

Кабул тонет в терактах

Ушедший год принес удручающие для афганских властей и НАТО результаты: было убито более 700 и ранено 4,5 тысячи иностранных военнослужащих, большинство которых составили американцы. Причем по сравнению с 2009 годом в 2010 году число случаев подрывов на минах и фугасах иностранных солдат и офицеров возросло почти на 60 %. В этой связи все чаще стали применяться атаки с воздуха, что неминуемо вело к значительному росту жертв среди мирного населения. По данным афганской неправительственной правозащитной организации Afghanistan Rights Monitor, за 12 месяцев было убито около двух с половиной тысяч гражданских лиц. Каждый восьмой афганский военный или полицейский дезертировал из рядов сил безопасности. Талибы же, казалось, штамповали своих бойцов где-то в подпольных цехах — так много их становилось и так яростно они обрушивали свою ненависть на оккупантов, их «приспешников» и афганские органы власти.