После нас - хоть потом

Чернава втащила его в клеть, пока не случилось поблизости Завида Хотеныча, плюхнула пьяницу задом на лавку и, откинув крышку выкопанного вопреки запрету погребца, достала горшок с хитрой снедью, именуемой «похмелье». Режешь ломтиками холодную баранину, мешаешь с мелко искрошенными огурцами, рассолом, уксусом и перцем. Оплетешь ложек пять - глаза на лоб взбегут, зато хмель тут же отшибет…

После пятой ложки Мураш отпихнул горшок и пригорюнился. Чернава глядела на него и сокрушенно качала головой.

- Ох, десятник… Смотри! Достанется тебе от Малуши…

- А уже досталось!.. - Мураш лихо, как в пляске, повел широко раскинутыми руками. - Спасибо те, м-мила, что ты меня б-била!..

Попробовал хлопнуть себя по колену, но промахнулся и чуть не слетел с лавки на пол. Во лбу Мураша алел тисненый полумесяц - след от сковородника.

- Или сотник увидит, - сурово примолвила Чернава. - Вот донесет розмыслу - что будешь делать? Завид Хотеныч долго с тобой толковать не станет… Разжалует да укатает на золу!..

Мураш вдруг замотал головушкой, зубками захрустел.

- С-сотник?.. - хрипло выговорил он. - Варяжское отродье твой сотник!.. Кого ни пощупай из начальства - либо варяг, либо грек… Жизни от них уже нет простому берендею…

- Да какой же он варяг? - удивилась Чернава. - Нажир, да еще и Бранятич!..

- В-варяг… - упрямо стоял на своем хмельной десятник. - Раз гнида - значит, в-варяг… Или грек… Так и роет под меня, так и копает… У, вошь белобрысая!..

- Закусывай давай! - приказала Чернава. - А то, глядишь, не ровен час Кудыка вернется да невесть что о нас с тобой подумает… Это он на работе такой тихий, а дома и зарезать может…

Мураш вскинулся и уставил на Чернаву мутные глазыньки.

- Кудыка - берендей, - убежденно выговорил он. - Эт-то всем берендеям берендей… Кудыку - люблю… А варягов - н-ненавижу… И сволочан - н-ненавижу… Они отечество наше варягам продают…

Чернава начинала уже тревожиться всерьез. Выставить Мураша за дверь она не решалась: все-таки десятник - какое-никакое, а начальство… Да и нельзя его в таком виде отпускать… А уложить на лавке в клети - и впрямь Кудыка осерчает, хоть и тихий… Зарезать, может быть, и не зарежет, а прибить - прибьет… А уж Малуша!.. Этой только лучину к ноздре поднеси!..

- Сейчас я тебе, Кудыка, все растолкую… - Мураш приложил к устам пьяный негнущийся перст и, опасливо поворочал очами.

Чернава обернулась, чуть не выронив при этом горшок и ложку. Однако дверь была по-прежнему закрыта. Видно, Кудыка просто мерещился десятнику.

- З-заткни рот рукавицей… Н-не перебивай… И накрепко себе заруби: раньше на земле жили сплошь одни берендеи… Уразумел? Больше никого… Одни берендеи… Золотой век был, смекаешь?.. А потом - выродились… некоторые… Варягами стали, греками… Нам-то, Кудыка, внушают, что это мы от них отложились, а на самом деле - они от нас… И язык нарочно исковеркали… Назло настоящим берендеям… чтобы мы их понять не могли…

Чернава стояла посреди клети, держа в левой руке горшок с «похмельем», в правой - ложку, и оторопело слушала Мураша. Слова из него сыпались наперебой, всмятку.

- Все вокруг выродки, а мы с тобой, Кудыка, - берендеи, - проникновенно внушал десятник. - Сволочане тоже выродки, не лучше варягов… А настоящие берендеи - одни теплынцы…

- А что ж эти выродки лучше нас живут? - не выдержала Чернава. - И солнышко у них пожарче, и дни подольше… Чуть что не можем сделать - либо к варягам бежим на поклон, либо к грекам!

- Вер-рна! - сказал Мураш, округляя глаза. - Правильно, Кудыка, подметил… На поклон!.. А я тебя спрошу: кто нами правит?.. А?.. Не знаешь? Тогда отвечу… Выродки и правят. У царя Берендея мать варяжка, смекаешь?.. Стало быть, сын его Всеволок на целую четверть варяг…

- А Столпосвят?

- А вот Столпосвята не замай!.. Столпосвят - подлинный берендей. Он вообще не от батюшки своего, не от царя… Он, сказывают, от воеводы Полкана… Пошалила царица, сшутила шутку… А славный был воевода, не ной его косточка в сырой земле… Не зря, чай, Удатым прозвали. Там, говорят, уд был - с идольца резного… - Тут Мураш умолк и мучительно сморщился, что-то, видать, вспоминая. Вспомнив, вскинулся, выпучил глаза. - Слышь, Кудыка!.. - тревожно позвал он. - Я к тебе чего пришел-то… Наладчики промеж собой толкуют, будто розмысла нашего смещать собираются…

Завида Хотеныча?.. Чернава тихонько ахнула. Страшными показались слова десятника. Да такой беды и с ломтем не проглотишь… Вот, стало быть, почему велела Перенега порчу-то навести…

- А?.. - рычал Мураш. - Единственного берендея во всей преисподней!.. Да ежели бы не он, не то что до Кудыкиных гор - до Мизгирь-озера солнышка бы ни разу не докатили!.. Вот они, варяги-то, что творят!.. Главный розмысл давно уж из рук у них глядит!.. Вставили, вставили они ему серебряный глазок [87] - помяни мои слова!..

- Что ж это будет-то? - еле вымолвила Чернава. - Неужто и впрямь сместят Завида Хотеныча?..