После нас - хоть потом

Для начала, однако, необходимо было провести разведку.

Поднаторев за полгода в колдовском ремесле, одарённый питомец Ефрема Нехорошева мог теперь выходить в астрал из любой позиции: стоя, сидя, с похмелья, во сне, наяву — достаточно было расслабиться и, выдохнув, полностью отключить мыслительные процессы на несколько секунд. Всё, как видите, довольно просто, и тем не менее подобный трюк далеко не каждому под силу. Если верить слухам, опытные путешественники, матёрые астральные волки, способны воздерживаться от мыслей часами. Но, конечно, высший пилотаж — это когда человек перестаёт думать вообще.

Первая же ночная вылазка в тонкий мир подтвердила правоту старого чародея: сновидения Никодима Людского охранялись. Сторожей насчитывалось трое. Двоих принимать во внимание не стоило, оба — недоучки из местных: один с Лысой горы, другой с Новостройки. А вот третий… Зловещая фигура в балахоне внушала оторопь даже издали и явно представляла собой негативную энергетику с высоким потенциалом. Приблизиться к такому охраннику Глеб не рискнул.

— Бес, — с уверенностью определил старый колдун, выслушав сбивчивый рассказ вернувшегося ученика. — Интересные вышибалы у твоего другана…

— Бес? — не поверил юноша. — Как это бес?

Восклицание осталось без ответа. Лицо Глеба Портнягина постепенно принимало задумчивое и несколько злодейское выражение.

— Слушай, а сфоткать его можно? — с замиранием в голосе спросил он.

— Да почему ж нельзя! — удивился кудесник. — Сам аппарат ты туда, понятно, не пронесёшь, а вот астральную сущность аппарата — запросто. Лучше всего «мыльницу» с чёрно-белой плёнкой…

— Вспышка нужна?

— Со вспышкой не выйдет. Засветишь…

Ефрем Нехорошев с любопытством поглядывал на ученика, но тот уже замкнулся, уйдя в тайные и, судя по всему, недобрые замыслы. А приставать и выпытывать было не в обычае старого колдуна.

— Ну-ну… — Ограничившись этим осторожным высказыванием, он помолчал и добавил ворчливо: — Только, слышь, реактивы на святой воде разводи, под иконой…

Карточки получились мутноватые, любительские, но всё равно кое-что на них различить было можно. Кстати сказать, попадание в кадр потусторонних тварей — явление в фотографии весьма распространённое, просто обычно эти изображения принимают за брак при печати и проявке. Известно даже такое древнее правило: чем выше мастерство и лучше аппаратура, тем меньше астрала на снимках.

— Ну и зачем тебе оно было надо? — не без язвительности осведомился старый чародей, раскладывая фотографии на манер гадальных карт. — На добрую память?

— Это ж компромат готовый! — обиделся Глеб. — Борец против зла, а самого бесы охраняют… Он у меня из партии своей птичкой вылетит! Запечатаю в конверт — да пошлю…

Кудесник взглянул искоса на астрального папарацци и задумчиво ущипнул козлиную бородёнку.

— Хм… — глубокомысленно молвил он, снова склоняясь над снимками. — А бес-то, обрати внимание, не из шестёрок… Барон. А то и маркиз… Ох, чует моё сердце, Глебушка, грош цена твоему компромату, — с прискорбием подытожил Ефрем.

— Это как же? — ощетинился тот.

— А так… Допустим даже, доказал ты, что фотки твои не подделка. А тебе скажут: на то он и бес! Ему лишь бы праведника очернить… Ладно. Допустим, прижал ты и тут своего Никодима к стенке. Так ведь опять выкрутится: вон архиепископ новгородский Иоанн на бесе в Иерусалим летал — и ничего, святой!

С угрюмостью на челе юный ученик чародея медленно сгрёб компромат со стола.

— Да не горюй ты, — жалостливо глядя на него, ободрил Ефрем. — Дело-то всё равно тёмное. Так что ты его, слышь, не бросай. С людьми поговори, по астралу пошастай — глядишь, и выудишь что пригожее…

Пригожее Глеб выуживал в течение недели. Шастал по астралу, говорил с людьми. Беседа с тем недоучкой, что проживал на Лысой горе, поставила точку в его частном расследовании.

На улице лепил лёгкий снежок — и таял, коснувшись влажного асфальта. Окрылённый удачей Глеб не шёл — летел. Душа его пела и пританцовывала. Наконец, не устояв перед соблазном, юноша поставил физическое тело на автопилот (благо до дома Ефрема Нехорошева оставалось всего полквартала) — и прянул в астрал.

Скользнув над заснеженным парком, он очутился во чреве громоздко обставленной квартиры, где мрачная энергетическая сущность в нелепом балахоне, чем-то напоминая стоматолога за работой, сосредоточенно расшатывала третью чакру мужчине по фамилии Карабастов, возлежавшему в кресле перед орущим телевизоров. При виде свидетеля нечистый выпрямился, нахмурился и, вытерев ладони о балахон, с угрожающим видом шагнул навстречу.

— Погоняло твоё — Децибел, — раздельно произнёс Глеб. Услыхав свою кличку, бес приостановился, неприятно поражённый. — В позапрошлом воплощении ты ходил в шестёрках. Потом дослужился до барона. Есть шансы стать маркизом.

Лукавый безмолвствовал.

— Полгода назад, — неумолимо продолжал гость, — ты был внедрён в хозяина этой квартиры Дмитрия Карабастова. А осенью тебя в ходе экзорцизма расколол и перевербовал Никодим Людской. Рассказать, как было?

Бес молчал — лишь энергетика его становилась всё негативнее и негативнее.