После нас

Густав отвернулся и направил свой квадроцикл в сторону собак. Они пока не собирались убегать, лишь отошли подальше и оттуда наблюдали за происходящим. Теперь было видно, что это обычная собачья стая, и на душе у Густава стало еще поганее. Они стояли, поджав хвосты и подняв уши, и глядели то на кровавое месиво, в котором кружил на своем аппарате Семен, то на приближающегося странника.

Густав замедлил ход и прицелился. Квадроцикл слегка потряхивало на неровной почве, когда он съехал с дороги, но это не могло помешать выстрелу. Густав не хотел стрелять, но еще больше он не хотел принимать участие в убийстве мутов. Эти чертовы создания кричали совсем как люди, отчаянно и тоскливо. Их возгласы эхом отдавались в ушах Густава – что-то он слышал сам, что-то приходило через микрофон Семена. Он хотел убавить звук, но потом понял, что вовсе потеряет связь с охотником, а этого допускать не следовало.

Когда Густав оказался за десять-пятнадцать метров от стаи, она, словно единый организм, зарычала, оскалив длинные и потенциально опасные клыки.

Странник аккуратно прицелился, чувствуя, как струйки пота стекают по шее и щекочут спину.

Квадроцикл теперь двигался совсем уж с черепашьей скоростью. Густав нажал на курок, но в этот момент колесо машины заехало на обломок кирпича, соскочило с него, и рука странника непроизвольно дернулась. Пуля по касательной угодила одной из собак в хвост, и стая, взвизгнув, развернулась и бросилась наутек. Чертыхнувшись, Густав выжал газ и ринулся вслед за ними.

Собаки бежали быстро, и было очевидно, что они хотят скрыться в жилом массиве. Бежать до него оставалось еще далеко, а квадроцикл догнал стаю в какие-то секунды, пристроившись за этим ковром из полностью однотипных пегих спин, под шкурами которых отчаянно шевелились лопатки и мускулы, неся своих обладателей подальше от нежданного преследователя.

Густав прицелился снова, на этот раз не раздумывая и не сомневаясь. Он знал, что стрелять нужно сразу после того, как прицелишься. Отпускать собак он не хотел, нужен был хотя бы один труп этих гавкающих тварей, чтобы не потерять авторитет в глазах Семена. От общей массы собак отстали трое вислоухих щенков, но Густаву требовалась крупная особь.

Щенков уже почти затянуло под колеса, они отчаянно загребали короткими лапами, вытаращив расширившиеся от ужаса глаза. Еще немного, и их размолотят грубые внедорожные покрышки.

Странник привстал, выпрямил руку и нажал на курок. В этот момент одновременно произошло два события: раздался выстрел и странник краем глаза заметил какой-то темный объект, несущийся на него справа.

В следующий миг все перемешалось. Густава выбило из седла, а квадроцикл ушел своим ходом в свободное плаванье. Пистолет вылетел из рук и, описав дугу, отскочил куда-то вбок. Сам же Густав, стараясь успеть сгруппироваться, покатился по пыльной земле, про себя благодаря Семена за то, что тот дал ему шлем и крепкую кожаную куртку. Иначе он просто разбил бы себе голову и исцарапал все тело.

Уже лежа на спине, странник облегченно вздохнул. Поднял защитный экран, но тот покрылся пылью и через него ничего не было видно. Отстегнул замок ремешка под подбородком и стянул шлем с головы, положив его рядом.

Над Густавом мелко тряслось, в такт ударам сердца, безоблачное ясное небо, мелькали черные точки, и он явственно слышал шум двигателя квадроцикла, работающего на максимальных оборотах. Судя по всему, машина остановилась, но что-то зажало газ, и теперь она либо зарывалась в землю, либо просто работала вхолостую, если соскочила передача.

Странник попытался подняться, но тут же на грудь ему приземлилось что-то тяжелое. Он со свистом выдохнул, почувствовав боль в шее, и с ужасом обнаружил, что на груди у него сидит огромный пес с оскаленными клыками и вздыбленной шерстью.

Густав почувствовал зловонный запах, исходящий из пасти зверя. «Зачем я снял этот чертов шлем?» – подумал он, и перед глазами возникла картинка из детства.

Ему было тогда лет десять. Они с отцом остановились, чтобы перекусить. Отец никогда не любил есть на ходу, в машине, говорил, что это плохо сказывается на пищеварении. Они находились в пригороде Берлина, отец сидел в кабине, жевал вяленое мясо и рассматривал навигатор, выбирая кратчайший путь в объезд бывшей столицы Германии. Там им делать было нечего, большие города таят в себе большие опасности, это аксиома.

Мама лежала под вентилятором на кушетке, у нее болела голова. В последнее время такое случалось с ней довольно часто, но маленький Густав не обращал на это внимания.

Он сидел на порожке корабля и ел сухари с кусочками вяленого мяса, запивая все это чистой холодной водой из мятой жестяной кружки. Ему было хорошо. Наверное, так хорошо, как еще никогда не бывало и уже никогда не будет. Семья, корабль, вкусная еда, красивый пейзаж.