После Огня

– Откуда он у тебя? – чуть слышно выдохнул Крылатый. – У тебя же нет крыльев! Нет?

– Нет, – растерянно ответила Юли, забывая все, что хотела сказать.

– Я не верю. – Лин покачнулся на костылях, но отпрянул, когда девушка проявила намерение его поддержать. – У тебя должны быть крылья, если в Братстве отдали тебе медальон, ты должна быть с крыльями.

Юли осторожно приблизилась к нему.

– Послушай, – заговорила она, – у меня нет крыльев. Медальон нужен, чтобы…

Но Лин ее уже не слушал, отбросив костыли в сторону, он одним движением подскочил к Юли, схватил ее за плечи и развернул к себе спиной. Девушка не успела издать ни звука, а его длинные, цепкие пальцы уже разодрали на ней рубашку.

Юли окаменела. Ей было невыносимо страшно.

– Не может быть! – рычал Лин, проводя по бледной коже ладонями.

Под его руками была обычная девичья спина. Тощая и хрупкая, с острыми позвонками. Но на ней не было ничего, что доказывало – она прошла испытание, медальон принял ее тело, врос в него, оставляя между лопатками два бугорка, сделал Крылатой.

Наконец он отпустил девушку, доковылял до кровати и рухнул на нее.

Юли отскочила от него, подхватывая опадающую ткань рубашки. Она смотрела на Лина округлившимися глазами испуганного зверька.

– Я не понимаю, – проговорил он, прикрывая глаза ладонью. – Не понимаю.

– Медальон не дает мне крыльев, как тебе, – прошептала Юли. – Он нужен мне, чтобы выжить. Он дает мне силы.

Лин медленно отвел руку от лица и посмотрел на девушку. Испуганная, но решительная. С обнаженными плечами и острыми ключицами, прижимая к груди разодранную рубашку. Юли напряженно смотрела на Крылатого.

– Я не знаю, почему это со мной случилось, – начала она, оправдываясь. – Но мне с рождения был необходим медальон. Отец принес мне его…

– Томас, – произнес Лин так, будто выплюнул это имя, будто оно обожгло ему рот. – Предатель!

– Отец принес мне медальон, – упорно продолжала Юли, – потому что мама просила его защитить меня…

– Он не имел права! – Голос Лина сорвался. Он подышал, успокаивая кашель. – Медальонов почти не осталось, а он подарил один из них своей дочурке! Город растерзал бы его, если бы узнал.

– Потом мне нашли кормилицу, – не слушая его, прошептала Юли. – Она пробыла со мной несколько лет, ухаживала, заботилась, а когда медальон рассыпался, я… я начала пить из нее силу.

Тишина повисла в комнате.

– Мне было пять! – жалобно выдохнула Юли, видя, как расширяются зрачки Крылатого.

– Сколько? – выдохнул он. – Сколько медальонов украл у города Вожак?

– Я не знаю, – растерянно ответила девушка.

Ей никогда не приходило в голову, что отец совершал преступление каждый раз, когда приносил ей новый амулет. Ее жизнь была построена на тонких коробочках с деревянными пластинами внутри. Ей было страшно признаваться Лину в смерти кормилицы. Но она и подумать не могла, что самое мерзкое в ее рассказе совсем не это.

– Сколько? – Лин уже кричал.

Он было поднялся, но зашатался, болезненно втянув воздух через нос. Юли подала ему руку, но Крылатый не оперся на нее, он вцепился в девушку, притянул ее к себе и встряхнул так, что медальон выскочил из-под скомканной ткани рубашки.

– Ты знаешь, что это? – сказал он ей в лицо. – Это спасение всех выживших! Каждый медальон позволяет приносить в город еще немного воды и еды, обеспечивает защиту. Твой спокойный сон, твои обеды и твое питье. А ты, мерзкая пигалица, отбираешь у всех надежду! Ты у нас отбираешь крылья!

Юли пыталась вырваться, но сильные пальцы Крылатого держали ее крепко. Страх перехватил горло. Она хотела закричать, но не могла. В этот момент ей казалось, что Лин готов убить ее. Ударить затылком о каменную кладку, задушить. Сорвать с нее медальон.

– Отпусти ее, – голос Феты, властный и тяжелый, наполнил одиночную палату.

– Ты знала? – Лин перевел взгляд с Юли на вошедшую женщину. – Старуха, ты знала? Ты пригрела на груди дочь предателя?

– Отпусти ее, – повторила Фета и встала перед замершим Крылатым. – Сделай, что я говорю, мальчик, мне не хочется причинять тебе боль.

– Да что ты можешь… – начал было Лин, но волна обжигающего воздуха уже откинула его к стене.

Он разжал руку, и Юли рухнула на пол. Она не помнила, как бабушка принесла ее в комнату. Ее мелко трясло, горло перехватили слезы. Девушка прижимала руки к обнажившейся груди. Рубаха осталась лежать на полу одиночной палаты.

– Что же ты натворила, девочка? – услышала она голос Феты, теряя сознание.

Глава 6

Пыльная буря за окном накинула на весь мир серо-бурый покров. Вихри закручивали пепел, швыряя его в окна притихших домов. Ветер тоскливо завывал в горах, и песня его тянулась нескончаемой, заунывной нотой, все глубже проникая в душу слушающего. А слушать приходилось всем. От воя нельзя было укрыться. Люди плотнее затворяли двери, закладывали щели в ставнях одеялами. Лучше всю ночь зябнуть, но не слышать пронзительный голос пыльного ветра.