После Огня

Вожак издал короткий смешок и, резким движением повернув девушку от стены к себе лицом, посмотрел на нее в упор. Алиса напряглась, ощущая на своих плечах руки мужчины, чьи полные презрения серые глаза обдавали ее холодом.

– Что ты себе надумала, девочка? Какой еще зов ты могла слышать? Ты – неоперившийся птенчик Братства с одной-единственной стоящей рассказа у костра историей, да и то про доходягу-смертника. – Казалось, он пытается задеть ее побольнее.

– Но вы же почему-то взяли меня с собой? – Теперь голос Крылатой пронзал тишину, но вестников это уже не заботило.

– Сказать, почему я взял с собой именно тебя? – Томас зло улыбался, стискивая руками хрупкие плечи. Ему вдруг подумалось, что он мог бы свернуть шею девчонке всего за пару мгновений.

– Я и так знаю почему! – Алиса закусила губу, сдерживая слезы, что уже собирались внутри нее соленой волной. – Потому что я Говорящая! Я слышу Дерево, Томас!

Никогда еще юная Крылатая так отчаянно не желала, чтобы ей поверили, чтобы злые глаза Томаса вспыхнули пониманием, чтобы он увидел разрозненную картинку их странного пути к оазису единой, такой, как видится ей.

– Святые Крылатые… – Вожак отпустил ее плечи и слегка отстранился. – Ты просто перегрелась на солнце, девочка, устала. Вот тебе и чудится всякое, не бери в голову. Мы летим домой. У нас вышло преодолеть большую часть пути, который был обозначен на карте, Правителю не в чем будет упрекнуть тебя… В конце концов, никто не заставит Крылатых лететь на смерть, кроме их Вожака, а я не думаю, что твой милый дружок захочет твоей гибели. Так что… Мы просто вернемся, Алиса, это очень важно… Вернуться.

* * *

Чтобы принять предложение Правителя, обговорить с ним детали и выйти из его покоев наружу, к просыпающемуся городу, Томасу понадобилось не больше часа.

Казалось, что старик ждал его и нисколько не удивился гордому одиночеству вошедшего Крылатого. Чуть прикрыв глаза, Правитель жестом подозвал Томаса поближе к своему креслу.

– Рад, что ты вернулся. Тебя манят опасности, я прав? – Его полный доверия приглушенный голос гипнотизировал Крылатого. И тот только кивнул в ответ. – Замечательно, замечательно… – Правитель помолчал и продолжил: – Меня всегда поражает невероятная отвага Крылатых, Том, я ведь могу тебя так называть?

Еще один кивок.

– Замечательно. Так вот, Том, нет ничего плохого в желании свить гнездо и довольствоваться городской жизнью. У нас есть еда и питье, мы ведь выращиваем достаточно грибов, чтобы прокормиться, и очищаем воду так, что она не застревает в горле. Да… Мы многого достигли. Но все-таки быть Крылатым, как мне кажется, это нечто иное, но я не могу утверждать, у меня, увы, нет крыльев… Так о чем я? Ах да…

Правитель пожевал тонкие губы и улыбнулся Томасу, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.

– Крылатые нужны, чтобы защищать нас. – Голос старика набрал силу, и теперь он отчетливо произносил каждое слово. – Не жить в уютных домиках, совершая короткие вылазки. Не пьянствовать у костра. Защищать и разведывать – вот их предназначение. Открывать новые горизонты для нас, тружеников земли. Но ваш Вожак – он как наседка, уж прости мою прямоту, мальчик, и он считает меня неправым. Впрочем, кто я такой, чтобы приказывать Крылатому?

Стоящему у кресла Томасу казалось, что его ноги врастают в пол.

Конечно, он слышал разговоры, мол, обаятельный и пузатый Хэнк Большое Перо вечно спорит с Правителем. Крылатые даже гордились этой неожиданной упертостью своего Вожака. Но в жизни Томаса Хэнк играл незначительную, второстепенную роль, слишком сильна была вольница в Братстве, слишком хорошо они, Крылатые, знали Закон и чтили его. И вот теперь старик говорит так открыто, так доверительно, и ждет – точно ждет! – его одобрения.

– Томас, – заговорил Правитель, который, казалось Томасу, прочел каждую его мысль, – я знаю, как важен для вашего Братства Вожак и вовсе не хочу принизить его в твоих глазах. У тебя такие особенные глаза, мальчик мой, холодные и решительные… Но я снова отвлекся. Хэнк считает нужным прекратить дозорную службу на Гряде. Он мне сказал, что кровь его Братьев дороже земли, отвоеванной нами у пустыни. Так что если сейчас ты вызовешься туда лететь, Томас, то, видят Святые, все остальные Крылатые могут посчитать тебя предателем. Но Город… Вот для Города ты станешь героем! Нам важно знать, что творится там, за Грядой. Нам важно знать, что происходит за нашими стенами. Однажды Вестники отправятся в путь, Томас, и кому, как не тебе, доведется лететь с ними! Тебе, охранявшему Гряду – наш последний рубеж перед смертью.

Больше Правителю не нужно было говорить ни слова. Томаса захлестнуло непередаваемое чувство важности. Он словно очутился на предназначенном только ему месте. Там, где должен был быть именно он – молодой и сильный Крылатый, будущий Вестник. Вожак слишком мягок, чтобы принять безжалостные правила сожженного мира и властвовать в нем. Но он, Томас, – совсем другое дело.