Поскольку они знают, что всегда проигрывали и должны проиграть эту борьбу за сознание против освободительных движений, нынешняя военная стратегия принимает это как факт и полагается на атомный блицкриг. Общее наращивание вооружений направлено на достижение абсолютного военного превосходства над СССР. Учитывая, что они больше не могут вмешиваться в дела СССР, не спровоцировав ядерную атаку, они должны нейтрализовать его способность противостоять им. Именно это стоит за «глобальной войной на многих фронтах», о которой говорит Уайнбергер, за размещенными здесь ракетами средней дальности и РВСН. Они предназначены для того, чтобы быстро довести дело до конца. Такова природа конфликта. Поскольку политическая победа для империализма уже невозможна, единственным вариантом остается короткая тотальная война.
Революционная война — это качественная концепция. Она не только рассматривает конфликты, происходящие на разных уровнях, но и требует сознательного решения в свою пользу, сознательного решения в пользу пролетаризации и отмены частной собственности. Мы боремся не с каким-то абстрактным пониманием империализма, как будто это нечто, не имеющее отношения к нашей жизни: мы боремся, потому что знаем, что это такое, потому что через разрыв каждый из нас испытал на себе всю глубину его разрушения и отчуждения. Наша борьба основана на понимании системы, которое коренится в осознании нашей собственной ситуации, и это основа нашего стремления к освобождению — потому что тот факт, что метрополия созрела для революции, переживается на личном уровне: нельзя жить в системе, где существование основано на истреблении, где любая идея и любая человечность могут быть утверждены только насильственно, через революцию. И мы основываем наши атаки на анализе существующих здесь условий: империалистический центр, преемственность германского империализма с 45-го года в реакционном союзе с господствующей сегодня капиталистической державой, формирование империалистического блока и единого военного командования.