После падения

Мои проблемы на этом не заканчиваются. Позже, когда Эшу всё же удаётся привести меня в презентабельный вид, оказывается, что наряды, которые шились специально под меня – мне велики. Тоже мне новость – ничего удивительного, когда нет аппетита, и за одну ночь хаоса ты теряешь сразу четыре килограмма.

После того, как костюмерша путями разных хитростей и изворотов подгоняет на мне одежду и съёмки проходят, хоть и с большими нервными потерями всей группы, я с облегчением переодеваюсь в своей гримёрке, радуясь возможности убраться отсюда и никого не видеть.

– Ли звонил, просил тебя заехать к нему в офис, – сообщает Сэм, встревоженно хмурясь.

Папочка вызывает на ковер – у меня проблемы. Но, честно, – мне плевать. Что бы там ни было.

– Знаешь, если ему так надо… – я замолкаю, внезапно передумав. Господи, даже с Ли мне не хочется спорить. Он не сделал мне ничего плохого, кроме того, что слепил из меня ту Блисс Винтер, которая я есть сейчас. Немного благодарности и уважения – я не облысею от этого, верно? – Я заеду к нему по пути домой.

– Я с тобой поеду. Сейчас скажу Генри, чтобы подогнал машину.

– Нет, не стоит. Я сама – возьму такси. А ты поезжай с водителем.

– Сара, это плохая идея, – хмурится Сэм.

– Сэм, мне до тридцати рукой подать – ты всегда собираешься опекать меня? – я не хочу, чтобы мои слова прозвучали грубо, но именно так и выходит. – Всё будет в порядке, – желая смягчить ситуацию, улыбаюсь я. После таких улыбок к концу дня мои скулы готовы меня убить за причинённую им боль. – Я думаю, это будет не очень приятный разговор. Лучше нам сделать это с глазу на глаз.

И после ещё непродолжительных убеждений мне удаётся улизнуть от Сэм и поймать такси, нацепив на голову тонкую вязаную шапочку и очки – меньше шансов быть узнанной, хотя от папарацци никакие уловки не спасают. Меня уже тошнило от снимков, которые появлялись в газетах и журналах.

Блисс Винтер пропала с радара общественной жизни – какая, оказывается, трагедия. «Разбитое сердце загнало знаменитую модель в подполье». «Винтер зализывает раны после неудачного романа» – это уже совсем грубо.

Ой, да идите вы к хренам собачьим, сволочи надоедливые!

Была причина, по которой я хотела отвязаться от всевидящего ока Сэм. В такси я позвонила Шифферу и договорилась о встрече через час – надеюсь, Ли не станет мариновать меня слишком долго.

Ли Лао, тридцативосьмилетний полуиндонезиец-полукитаец, который последние восемь лет является моим менеджером. Он невысокого роста, худощавый, с всегда стильной укладкой на голове и маленькими живыми глазками, которые, кажется, видят всё и всегда. Этот человек – акула в своем бизнесе, хотя по виду и не скажешь. Я его почти люблю, когда не ненавижу. Больше всё же люблю – насколько вообще Блисс Винтер любит людей.

После нашего обычного приветствия, Ли сразу переходит к делу. Да, трепаться попусту он не любит.

– Извини, солнце, но игнорировать это и дальше я не могу, – он толкает газету по стеклянной столешнице, и я ловлю ее, уже приготовившись к очередной порции отходов на мою голову.

«Вид Винтер говорит сам за себя – модель подсела на наркотики»

«Наш информатор, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что Блисс Винтер уже продолжительное время сидит на кокаине. Отсюда и нездоровый вид, и резкая потеря веса. Источник также сообщил, что в скором времени модель отправится в частную клинику для прохождения реабилитации…»

Не утруждая себя чтением этой дряни до конца, я швыряю газету обратно на стол.

– Хоть что-то, что здесь написано – правда? – Ли стучит пальцами по периодике. – Потому что мне звонили из «Харперс» и «МаксФактор» с жалобами на тебя. Знаешь, героиновый шик остался в девяностых. Этим больше никого не купишь.

Под его проницательным взглядом мне хочется заползти под стол. Я, мать его, Блисс Винтер, и мне хочется провалиться сквозь землю, чтобы он не смотрел на меня так, будто я совершаю нечто ужасное и достойное осуждения.

Я ничего не делаю. Ничего. Совершенно. И это страшнее всего.

– Ни слова! Кроме того, что я потеряла в весе и у меня не самый здоровый вид, – я тру лоб, потому что нервничаю. Я нервничаю. Почему, чёрт возьми, я нервничаю?

Ли разочарован во мне. Джейсон разочарован во мне. Нет, кое-что я всё же делаю – разочаровываю людей. Отстойное ощущение, на самом деле.

– Ли, я не сижу на наркотиках. Ты же знаешь, как стряпаются эти статейки, – я брезгливо машу в сторону газетёнки.

– Ладно, хорошо, я верю тебе. Мы подаём в суд на них. Надо пресечь этот текстовый понос, потому что это портит тебе репутацию.

Правда, её можно сделать хуже?!

Ли сердит, но он на моей стороне. Невероятно, какое облегчение!