После победы славянофилов

Воспитываются гиацинты следующим образом: старая луковица, уже отцветшая, делится на детки, то есть разламывается на отдельные зубчики, способные к самостоятельной жизни. Детки эти сажаются в грунт на приготовленную и разрыхленную гряду, как обыкновенный лук. Они дают зелень и иногда цветут в первый же год. Зелень эту и цветы срезают, а потолстевшую немного луковицу вынимают из земли, просушивают и складывают в сарай. На следующий год в то же самое время луковица сажается вновь и дает уже настоящий махровый цветок, однако еще небольшой. На третий год повторяется то же самое, и после третьего цветения луковица, развившаяся до величины куриного яйца, а часто и больше, поступает в продажу.

По наблюдениям Ноева, сухумские гиацинты могут быть выпускаемы в продажу даже перед третьим цветением, так как никакой ощутительной разницы между третьим и четвертым цветком не замечается.

Быстрейшему созреванию гиацинтов способствует, очевидно, более теплый климат Сухума сравнительно с Голландией. Луковицы из этой последней иначе как по четвертому году в продажу не пускаются, да и цветы выходят значительно позднее и гораздо менее яркие, и вообще беднее сухумских.

В первый раз русские гиацинты, выведенные Ноевым на Черноморском берегу, были представлены им на заседании Императорского Российского общества садоводства в 1893 году, которое и наградило Ноева Большой золотой медалью.

Луковицы, уже выкопанные в 1894 году, обещали дать еще более роскошные экземпляры. И действительно, посланная Ноевым по просьбе А. Ф. Баталина небольшая партия гиацинтов возбуждала в эту зиму всеобщий восторг среди посетителей ботанического сада, не привыкших видеть цветущие в ноябре гиацинты.

Сажаются луковицы в Сухуме в грунт в конце октября, вынимаются в мае и тотчас же отправляются в Москву. Цены стоят такие: за сухую луковицу — 20 копеек, за ноябрьскую в цвету — 40 копеек, за более поздние — 30 копеек за штуку.

С плантации мы вновь вернулись на дачу и осмотрели специальный сарай, предназначенный для хранения гиацинтов, туберозовых, гладиолусных и других луковиц.

В этом помещении самое важное сухость и хорошая вентиляция. Поэтому сарай устроен весь сквозной, с отделениями для хранения луковиц, которые насыпаются, вернее, рассыпаются по стеллажам из досок тонким слоем, соблюдая отличия по сортам и по возрасту.

Мы полюбопытствовали узнать количество наличных гиацинтов урожая этого года. Ф. Ф. Ноев определил его в ½ миллиона штук.

Кроме торгового садоводства Ф. Ф. Ноев занимается различными любительскими культурами. Он угощал нас, между прочим, великолепными персиками Madeleine (jaune), выведенными им из косточек без прививки. Здесь, в Сухуме, дерево плодоносит уже на 4-й год. Персики эти были великолепны по вкусу и нежности. Так же хороши были груши Beurre Alexandre и Bon Chretien Williams.

С урегулированием железнодорожной, ныне поистине безобразной, перевозки садоводству Ноева предстоит блестящая будущность. Сухум, в сущности, готовая и притом роскошная оранжерея под открытым небом и могучим южным солнцем. Воспитывая здесь оранжерейные и комнатные растения, можно отлично торговать ими в столицах и сделать доступными даже для небогатых людей редкие комнатные растения; посылая отсюда цветы, можно совершенно устранить Ниццу, а на гиацинтах сберечь для России ежегодно около 2 миллионов рублей.

XXII. По сухумским садам

После заведения Ф. Ф. Ноева экспедиция осматривала сады и хозяйства других владельцев на санитарных участках, так и на противоположном пригороде Сухума, где уже начинается гористая местность. Здесь осмотрели сады полковника Никитина и знаменитый «Синоп», ранее принадлежавший господину Введенскому, теперь приобретенный великим князем Александром Михайловичем; на той стороне, в горах, сады господ Толстого, Малани и Арцыбушева.

У полковника Никитина довольно обширное виноделие. Почва здесь для винограда очень удобная, и плантажи совсем не дороги, но, с одной стороны, к Сухуму пододвигается филоксера и рано или поздно его заразит, с другой стороны, особенно тонких и благородных вин здесь не будет. Про сравнение с Маркотхскими трескунами не может быть и речи. Самое большее, если можно здесь получить вино, по качествам равное хорошему кахетинскому.

У полковника Никитина разведено несколько сортов, никакими особыми достоинствами не отличающихся, но самое любопытное — это его виноделие из натуральной, не привитой Изабеллы. Это едва ли не первая попытка давить вино из этого сорта винограда.

Как известно, среди всех сортов винограда единственный, не боящийся филоксеры, — это Изабелла. И по своей зелени, и по форме куста, и по гроздьям это совсем особый вид винограда. Ягода очень ароматная, но грубого и для многих противного аромата, а в середине, когда раскусишь, имеет неприятную кислоту мякоти, окружающей зерна.

Во всех странах, где прошла филоксера, виноградники возобновляются прививкой к Изабелле благородных старых сортов. Никитин начал выделывать вино прямо из Изабеллы.