После последнего поезда

Ванёк пожал плечами и хмыкнул. Его вообще, похоже, этот сталкерский поход не сильно напрягал, возможно, даже наоборот. Вагоны уже на полном ходу неслись прочь с опустевшей станции, Валов неприязненно поглядывал в безлюдные салоны, как вдруг в одном из них заметил человека. Высокий мужчина в коротком чёрном пальто, шляпе и тёмных очках, невесть зачем надетых под землёй, как ни в чём не бывало стоял посреди вагона, держась за свисающую металлическую трубку рукой в перчатке. Он также одарил парня взглядом, от которого у Артёма мурашки побежали по коже, хоть глаз было не видно под очками.

Последний вагон пропал в черноте, стук колёс быстро смолк, Артём первым нырнул с перрона вниз, стараясь не попасть на рельс – вдруг он всё ещё под напряжением! За ним сиганул Ванёк и помог Маше слезть. Троица крадучись отступила под сень тоннеля, чтобы никто не увидел их сверху. Артём примкнул к стене, задержав дыхание, на мгновенье ему показалось, что его сердце остановилось от страха, и лишь спустя пару минут он вновь ощутил, какую бешенную чечётку то выдаёт. Они ждали. Свет в какой-то момент погас, погрузив студентов-диггеров в кромешную тьму. В первую секунду парень (за друзей он сказать не мог) даже расслабился, словно попал в некое безопасное первичное пространство или очутился под тёплым одеялом зимней ночью, но страх быстро вернул его к реальности, обострив чувства. Лампы снова зажглись, но в треть силы.

– Хорошо, посидим минут пять для верности, затем включим фонарики, – проговорил он, слыша свои слова словно бы со стороны.

– И понадеемся, что не напоремся на каких-нибудь бомжей-людоедов или что один поезд задержался на запасном пути и покатил в депо как раз сейчас, – раздражённо буркнула Маша.

– Да забей, – утешил её, как мог, Иван. – Зато будет чего вспомнить.

Спустя некоторое время Валов щёлкнул фонариком, за ним вспыхнули и остальные. Три ползающих белых луча выхватывали из полумрака, чуть разбавленного слабым светом ламп на станции и далёких тускловатых огоньков в тоннелях, фрагменты рельсов и шпал. Ребята словно пытались убедиться, что фонари работают.

– Мы сейчас на Павелецкой, – проговорил, будто сам себе напоминая, зачинщик. – Надо будет идти в сторону Автозаводской. Маринка ехала в ту сторону.

Не пойму, чего это значить должно, – не унималась Маша. – Даже если она в бегах, то почему бы не сидеть у кого-нибудь из дружков?

– Полагаю, их родителей опросили в первую очередь.

– Да, будто всяких гаражей мало, – махнула рукой девушка, засеменив по шпалам.

Артём бросил извиняющийся взгляд Ваньку, но тот просто сделал гримасу типа: «Не парься, чего она понимает». Ему действительно идея прошвырнуться по ночному Метро понравилась, вот уж баек будет при следующем слёте с приятелями. Они бодро зашагали сквозь тёмный холод тоннеля, тянущейся, казалось, в бесконечность. Освещение вдоль стен оставляло желать лучшего, и при приближении студентов лампы как будто нарочно начинали моргать или гаснуть. Фонарики тоже словно бы стали светить тусклее, но на фоне общего мрака это не сильно бросалось в глаза. Они по-прежнему вырисовывали из черноты похожие на кишки провода, укрывающие стены, как обои, иногда луч проваливался в нишу с дверью, ведущей в техническое помещение, или в какой-то боковой лаз.

Время словно перестало тут существовать. Невольно Валов припомнил рассказы знакомых машинистов Метрополитена о том, как, после нескольких часов под землёй, давит на психику эта беспробудная темнота перед глазами, вызывающая сенсорную депривацию. Не сразу даже он понял, что слышит отдалённый вой, похожий на сильный ветер, воздух осязаемо похолодел. Маша тоже это ощутила, начав растирать плечи и потянувшись к рюкзаку, но затем передумала – какой уж тут кофе. Шаги становились медленнее, Артём начал волноваться, каждый раз отрывая ступню с усилием. Как будто они вошли в какую-то аномальную зону с другой гравитацией или магнитными полями.

– Да я в порядке, – раздался кряхтящий голос сзади.

– Завидую, – усмехнулся Валов. – Мне вот тяжко чего-то.

– А? – удивлённо спросил Ванёк.

– Говорю, трудновато идти, перенапрягся небось от волнения, – пояснил парень товарищу.

– Чего тогда сказал, что в порядке? – не понял Иван.

Не успел Артём открыть рот от удивления, как позади, только теперь словно метрах в пяти шести за поворотом тоннеля послышалось:

– Я в порядке. Сейчас встану.

Голос был слабым, искажённым не то мукой, не то сильной усталостью. За ним до навострившегося слуха всех троих донеслось шарканье, будто кто-то волок тело или одну ногу по земле.

– Парни, – дрогнувшим голосом позвала Маша. – Вы чё тут устроили?

– Да мы, ничего… – бессмысленно промямлил Артём, выжидающе глядя на поворот, оставленный позади и не решаясь навести на него фонарик.

– В порядке я, не волнуйтесь, – снова засипел незнакомец, но уже ближе.