После потопа

В окопы были немедленно посланы дежурные отделения от каждого из четырех стрелковых взводов. Позади линии траншей разворачивались расчеты станковых противотанковых гранатометов. В неподвижных огневых точках, в качестве которых использовались неисправные бронесредства, заняли позиции стрелки. На случай ночной атаки готовились осветительные ракеты…

Около 23 часов со стороны поля ударили артиллерийские залпы. Два танка бандитов, маневрируя, вели огонь по поселку. К ним присоединились три или четыре бронемашины, поливавшие Рыбаково из крупнокалиберных пулеметов.

Ополченцы, подчиняясь строгим приказам и настойчивым напоминаниям Сухоцкого, не отвечали. Замеченные почти в полной темноте перебежки небольших групп противника были встречены дежурными отделениями огнем пулеметов и автоматов. Пулеметный огонь открыли и из четырех корпусов наполовину разобранных бронированных машин, расположенных без маскировки на линии траншей.

Через полчаса перестрелка стала стихать и вскоре вовсе прекратилась.

Однако в три часа ночи по поселку ударили из шести танковых стволов, поддержанных крупнокалиберными пулеметами бронетранспортеров. Через некоторое время целесообразность приказа "на огонь не отвечать" стала сомнительной для самого Сухоцкого. Снаряды рвались и рвались среди строений, некоторые уже угодили в дома. Были уничтожены две неподвижные огневые точки в корпусах неисправных бронемашин.

Первой ответный огонь по опушке леса открыла минометная батарея. Затем по приказу Юрия заработали оставшиеся неподвижные огневые очки с крупнокалиберными пулеметами. Юрий занял место в башне недавно отремонтированного танка Т-95. Инфракрасный перископ показывал размытые контуры лесной опушки, более светлые пятна бронемашин, яркие вспышки выстрелов. Вскоре на лугу стало заметно передвижение людей. Сухоцкий внимательно следил за полем боя. Вот бандиты перебежками подобрались метров на 800. Вот на 600…

Юрий нажал кнопку ларингофона:

"Внимание! Я — Беркут! Командиры стрелковых взводов, слушай приказ: Пустить осветительные ракеты! Огонь изо всех видов стрелкового оружия! Гранатометы использовать только против бронесредств! Я- Беркут! Лисам, Медведям и Кабанам! Огонь только по бронесредствам!"

"Лисы", "Медведи" и "Кабаны" были позывные БМП, танков и самоходок.

Через несколько минут над полем разлился мертвенно-яркий свет осветительных ракет. Траншеи полыхнули вспышками автоматных выстрелов. Застучали пулеметы всех бронемашин, кроме группы резерва. Бандиты, ошеломленные мощным противодействием, залегли.

Бой развивался, как на учении. Но именно в этот момент все пошло наперекосяк. Вдруг вспыхнула ожесточенная перестрелка в глубине левого фланга обороны. Сухоцкий безуспешно пытался добиться отчета об обстановке. Лишь через четверть часа стало ясно, что группа в 15–20 бандитов, пройдя в зарослях по берегу залива, проникла в поселок. Три ополченца, оставленных на охране складов в подвалах мощного кирпичного здания старого пансионата, стоявшего на отшибе близ берега, заметили бандитов, поскольку пансионат был окружен открытым пространством, и открыли огонь. К ним на выручку Юрий приказал послать два отделения, сняв их из траншей.

Звуки перестрелки вскоре донеслись и с западной, и северо-западной окраин поселка. Запищала рация — капитан Айтуллин сообщил, что около полутора десятков бандитов пытались просочиться через лес на северную окраину поселка и наткнулись на пограничный пост. Сейчас в лесу идет бой.

На поле раздался рев танковых моторов — четыре танка двинулись в атаку. За ними бежали бандиты, а метрах в ста у них за спиной — точно по уставу — двигалась линия из шести БТР, громыхая крупнокалиберными пулеметами.

"Получи, фашист, гранату!" — всплыла вдруг в сознании Сухоцкого эта старая, неизвестно откуда взявшаяся в его памяти фраза.

"Я — Беркут! Лисам, Медведям и Кабанам! Слушай приказ! Огонь! Шершни! Огонь! Уничтожить бронетехнику бандитов!"

"Шершни" был позывной расчетов станковых противотанковых гранатометов. Шесть человек одновременно потянули рукоятки затворов, другие шесть сняли колпачки с противотанковых гранат и в стволы СПГ, представлявших из себя настоящие безоткатные орудия, легли смертоносные реактивные снаряды…

В бронированных скорлупах танков и самоходок также лязгали затворы, снаряды со стуком входили в казенники, глаза наводчиков прижимались к окулярам, окантованным мягкой резиной…

Четыре исправных и два неисправных танка, две исправных и две неисправных самоходки, одна неисправная и три исправных БМП открыли огонь. Четырнадцать артиллерийских стволов ударили почти слитно. Через поле полетели шесть огненно-хвостатых комет — это дала первый залп батарея СПГ.