После потопа

   "А... Нашли все-таки", - еле слышно прошептал он, с трудом шевеля губами. - "Так пристрелите сразу, чего там... Все меньше мучиться".

   "Мы не люди Боковлева" - резко отозвался Сергей. - "Мы из Рыбаковской коммуны".

   И Настя, и Захария с удивлением уставились на сержанта. Потом Настя еще раз посмотрела на лежащего человека, присела рядом с ним и распорола штанину, пропитанную полузасохшей кровью. Нога, в которой виднелось по меньшей мере три входных пулевых отверстия, распухла, и приобрела багрово- синий оттенок. Настя положила руку на лоб раненного. У него был сильный жар.

   "Что с ним, Коменская?" - тревожно спросил Мильченко. Настя подняла на него взгляд, закусила губу и едва заметно покачала головой. Сержант все понял.

   "Я из лагеря..." - прошептал умирающий.

   "Из какого лагеря?" - удивился Сергей.

   "Тут, недалеко... был лагерь беженцев Восточного округа... Я работал на биостанции Академии Наук... Там еще были... Из Атлантического института... и другие..." - он замолчал, собираясь с последними силами, и зашептал снова.

   "Центральные... захватили лагерь... вместе с соляными копями... до них тут километра два. И сделали, как фашисты... концлагерь... настоящий. Всех отправили на соляные копи... Я вот бежать пытался... Лучше так, чем в лагере гнить... Там наших... еще человек двести осталось... недолго осталось..."

   Губы его остановились, а глаза так и остались открытыми, неподвижно глядя в серое октябрьское небо.

   "Ученых - на соляные копи?", - Настя прикусила губу, потом отпустила ее. "Точно, как фашисты!".

   "Готовьтесь, ребята", - негромко произнес Мильченко после недолго молчания, обдумав что-то и приняв решение. - "Идем в последний бой. Все равно, - еще час ходу и нас можно будет брать голыми руками. А тут... Есть шанс. Может, не напрасно ляжем. Хоть кого-нибудь, да освободим".

   "Ты что, на соляные копи решил напасть?" - спросил Захария. "Как это там? Безумству храбрых поем мы песню, так, что ли? Да там же гарнизон в полсотни человек, не считая внутренней охраны!"

   "Мы не знаем расположения постов, огневых точек, казарм. Мы не знаем, где лагерь" - поддержала Витьку Коменская. - "И разведать уже не успеем".

   "Под забором соляных копей нас искать не будут. По крайней мере, ближайшие полсуток - точно. А мы именно там и засядем. До темноты как раз успеем оглядеться", - возразил Мильченко.

   "Командуй, сержант", - чуть поджала губы Настя. - "Помирать, так с музыкой". - Но смотрела она невесело.

   Мильченко на этот раз пришлось работать одному. И он сработал как надо - без единого звука. Когда все трое караульных на главных воротах замолкли навсегда, Мильченко крадучись приблизился к БТРу, стоявшему у ворот, рывком распахнул люк, и оглушил сонного механика-водителя.

   "Захария!" - громким шепотом позвал он. - "Давай, подсажу! Лезь на броню. Я - в башню, Настя - за водителя. Коменская, заводи мотор, и полным ходом - к казарме караульной роты. Витек, не давай им высунуться, поливай из ПК, хоть как-нибудь, одной рукой, а я буду лупить из башенного. Подъедем поближе, я добавлю "Шмелем". Потом - к лагерю..."

   ...Остатки караульной роты бестолково расходовали патроны в ночную темноту, когда БТР, обстреляв охрану, смял ограждение из колючей проволоки. Из бараков выглянуло несколько любопытных голов.

   "Кто умеет обращаться с оружием?" - громко воскликнул Мильченко. К бронемашине потянулись люди, - кто медленно, с опаской, а кто - почти бегом. Мильченко бросил первым подбежавшим три автомата.

   "Ваша задача - захватить грузовики и погрузиться в них. Человек по тридцать в них влезет. Еще десятка полтора мы можем взять в БТР. Кто не влезет - придется пешком. Курс - на северо-запад, к Залесским нефтепромыслам. Здесь километров девяносто по прямой. Торопитесь!".

   Бронемашина и три автоматных ствола, которые получили лагерники, огрызались несколько минут, пока толпа людей, еще плохо понимавших происходящее, гроздьями облепляла грузовики. Охрана превосходила их численно, однако, ошарашенная дерзким нападением, не решалась подняться в атаку. Тем не менее во время погрузки пострадало немало людей, попавших под автоматные очереди, время от времени прошивавшие борта грузовиков.

   Но вот они тронулись с места и пошли вслед за БТР к северным воротам. Очереди башенного пулемета БТР разогнали троих караульных и все шесть грузовиков беспрепятственно выехали на дорогу. БТР пристроился в хвост колонны и вся она, набирая скорость, двинулась на северо-запад.

   Разъяренные бойцы Центральных, горящие желанием отомстить за своего командира, и за безнаказанные диверсии, настигали колонну на нескольких легковых машинах. Захария обнаружил преследователей, когда, клюя носом, едва не слетел с брони, встрепенулся, приподнял голову, и в предрассветном сумраке увидал в полукилометре позади себя на шоссе, делавшем здесь плавный поворот вдоль опушки леса, кавалькаду из семи или восьми легковушек.

   "Коменская, стой!" - истошно завопил он. - "Все из машины! Сейчас они по нас из гранатометов ударят!"