После поцелуя (ЛП)

– Держись от меня подальше, – ответил он, прислоняясь к металлическим прутьям. – Во всех смыслах. Не приближайся ко мне.

– Пойдем, дорогая, – проговорил ее отец, положив ладонь на руку Изабель. – Мы должны уходить.

– Нет! Я хочу остаться.

– Пожалуйста, Изабель, – прошептал Салливан. – Пожалуйста, уходи.

– Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, – ответил он. – И мне очень жаль. Я отдал бы тебе все, если бы мог. Но мы оба знаем, что я не могу. Так что все, что я могу тебе дать – это шанс восстановить твою репутацию. Позволь мне сделать хотя бы это.

Из ее горла вырвалось рыдание. Ощущение было такое, словно оно вырвалось его собственной груди. Бросив на него последний взгляд, Изабель повернулась и спрятала лицо на груди отца. Лорд Дэршир долго смотрел на него. Салливан встретился с ним взглядом, пытаясь сказать выражением лица то, что не мог выразить словами – что он любит Изабель, и что это самый лучший и единственный способ, которым он мог это продемонстрировать.

Наконец, отрывисто кивнув, маркиз повернулся и вышел, вместе с Изабель, все еще прижимавшейся к нему. Салливан прижался к решетке, наблюдая за ними до тех пор, пока они оставались в пределах видимости. Когда дверь в конце коридора со скрипом отворилась, а затем с грохотом захлопнулась, у него возникло ощущение, что это трубный глас, возвещающий день страшного суда.

– Тибби, спустись вниз на завтрак.

Изабель оставалась на сиденье под окном в своей спальне. Значит, солнце уже встало. А она и не заметила.

Дуглас отошел от двери и вошел в комнату.

– Ты просидела здесь всю ночь, не так ли?

На самом деле она не думала, что прошло так уж много времени. Они покинули Олд-Бейли уже после двух часов ночи. Время стало очень странной вещью. И она больше не волновалась о нем. Время может отправляться к дьяволу.

Ее брат опустился на колени перед креслом.

– Пойди и съешь что-нибудь. После этого, если хочешь, мы можем поехать верхом. Вчера, верхом на Зефир, ты выглядела шикарно. К концу недели мы научим тебя брать препятствия.

Мы. Дуглас и кто еще? Не Салливан, потому что она никогда не увидит его снова. И в любом случае, она не в настроении прыгать. У нее нет настроения ни на что.

– Она спускается вниз? – в комнату заглянул Филлип.

Дуглас бросил взгляд на старшего брата.

– Думаю, что она сломлена.

– Не стану сомневаться в этом. Ты мог бы рассказать нам, Дуглас.

– О чем, о том, что Салливан – вор? Большинство этих проклятых пропавших картин нарисованы его матерью.

– Нет, о другом.

– О том, что Тибби была влюблена в Уоринга? Мне об этом никто не говорил. Я просто кое-что заметил. И я еще не поцеловал ни одной девушки. Тебе это о чем-то говорит?

Братья понимали все неправильно. Говорили в прошедшем времени. Словно Изабель больше не любила его. Словно он уже умер. Может быть, они просто пытаются привыкнуть говорить это таким образом.

– Не произноси его имени, – проворчал Филлип. – Ты делаешь только хуже.

– Хуже чем что? Я даже не уверен в том, что она дышит.

Филлип присел на корточки рядом с ней.

– Тибби, поднимайся. Не создавай трудностей.

– Это не слишком вежливо.

Изабель не создавала трудностей. Во всяком случае, не намеренно. Просто дело в том, что она не хотела находиться здесь. По правде говоря, ей нигде не хотелось находиться. Но при этом она не хотела расстраивать их.

– Да, давайте пойдем завтракать, – сказала она вслух.

Ее братья обменялись взглядами, затем каждый взял ее под руку и вместе они подняли девушку на ноги. Она ощущала себя скованной; очевидно, слишком долго просидела без движения. Они повели ее к двери и внезапно оказались прямо в комнате для завтраков. Это казалось странным. Когда они успели спуститься по лестнице? Изабель совершенно не помнила этого.

Кто-то выдвинул для нее стул, и она снова села. Одевалась ли она для завтрака? О, ну да ладно. Если бы Изабель была голая, то кто-то сказал бы что-нибудь. Или она замерзла бы.

– Я же сказал вам, мальчики, оставить ее в покое, – послышался откуда-то справа голос ее отца.

– Но она просто сидит там. Я готов был ткнуть ее, чтобы проверить, сделает ли она хоть что-нибудь, – ответил Дуглас, поставив перед ней полную тарелку клубники и тост.

– А где Пенни? Изабель все еще в вечернем платье, ради всего святого. – Филлип поставил рядом с тарелкой чашку с жидкостью, похожей на чай.

Теплые руки обхватили девушку сзади.

– Не важно, что на ней надето, – раздался голос ее матери. – Мы разберемся с этим после того, как она что-нибудь съест.

Лицо Дугласа появилось в поле ее зрения.

– Она не ест.

Ах да, поесть. Вот зачем Изабель спустилась вниз. Чтобы они не беспокоились о ней.

– Я переоденусь после того, как поем, – проговорила она и взяла ягоду клубники.

– Положи ее себе в рот, – подсказал Дуглас.

– Дуглас, оставь ее в покое.

– Она держит эту чертову ягоду уже пять ми…

– Не выражайся!

– Прости, отец. Но прошло достаточно много времени.

Изабель заморгала.

– Прошло не пять минут.

– Да, именно пять, – возразил Дуглас. – Тебе нужно поесть, Тибби.