После прочтения - съесть! (СИ)

Зуля густо покраснела. Она приехала к Заваркиным в крайнем раздражении. Начало ему положил автобус, который сломался в середине пути, в результате чего было объявлено, что автобус прибудет не раньше двух часов ночи. В довершение, туда, прямо на автовокзал, в пятницу вечером, позвонил отдел кадров и сообщил, что он, дескать, знает, что Зуля подрабатывает в пресс-центре губернатора. Эта фантастическое заявление сработало, как триггер, и вот вам типичный пятничный вечер у Заваркиных: пол одиннадцатого, раскрасневшаяся Зуля, размахивающая полупустой бутылкой пива и на все лады поносящая отдел кадров, автобусы, региональных дебилов-менеджеров (которые, по словам остряка Васи, сначала дебилы, потом менеджеры) и несчастного губернатора, волею судьбы занесенного в этот позорный внутрикорпоративный список.

— Смотри, — нашлась Зуля после нескольких минут раздумий и двух сигаретных затяжек, — вдруг здесь камеры? Вызовут нас в ФСБ и так пощекочут!

— Да лаааадно, — протянула Анфиса, старательно разминая окурок в пепельнице, — не такой уж у нас тоталитаризм.

— Да лаааадно, — передразнила ее Зуля, — Олег Кашин второй день лежит в искусственной коме, потому что никакой морфин не может унять его страданий.

Зуля слыла интеллектуальным гигантом. Она с легкостью решала любые задачи, находила выходы почти из всех ситуаций, умела договариваться с людьми, фонтанировала идеями, складно говорила, быстро считала и грамотно писала. Но ее очень часто подводила собственная эмоциональность. Даже не эмоциональность как таковая, а эмоциональная вовлеченность во что попало. Она, как собственные, воспринимала проблемы глодающих детей, избитых журналистов, мира во всем мире, бездействия государственных служб, коррумпированность чиновничьего аппарата, избыточной пластической хирургии, цен на обувь и еще много-много-много всего. В результате энергетического вклада во все эти земные неурядицы, Зуля оказывалась выжатой, как лайм в мохито. Если кинуть в эту же кучу еще и множество Зулиных приятелей, требующих от нее внимания и которых она не могла бросить на произвол судьбы, опасаясь остаться в информационном вакууме — ситуация выглядела плачевно. У бедной Зули не оставалось сил ни на реализацию собственных карьерных амбиций, ни на личную жизнь. Однако вся эта ерунда не мешала ей выражаться очень высокопарно, если тема разговора волновала ее лично. И говорить она могла с жаром, способным повергнуть планету в глобальное потепление раньше времени.

— Ох, да ну и че? — бездушно возразила Заваркина, — если бы кто-нибудь мешал бы мне продавать мой завод, я ему тоже ноги переломала б.

Зуля задохнулась от негодования.

— Ты иногда такая сволочь, — сказала она, пригвоздив Анфису указательным пальцем. Видимо, к воображаемой доске позора всего журналисткого мира.

«Я и вправду иногда такая сволочь», — подумала та и не стала возражать.

— Вы только не ссорьтесь, — лениво протянул Вася, и, не докинув окурок до пепельницы, встал, — а вообще идите лучше в магазин. Всё мое пиво выдули!

— Я не желаю идти никуда, когда меня клюют всякие курицы, — Зуля вспомнила истинную причину возмущения.

— Кудахтахтах, — прокудахтала Анфиса, пошлепав себя по бокам руками, как куриными крыльями.

Зуля и Вася рассмеялись.

— Так и быть, купите еще куриных крылышек в кулинарии, — благословил Вася, открывая последнюю пивную бутылку.

— О да, мой господин и повелитель, как прикажете — Заваркина согнулась в шутливо подобострастном поклоне.

— Действуй, — заявил ее братец с самодовольной улыбкой.

Это был очень приятный пятничный вечер, в который никого особенно не трогали ни документы, уехавшие в город С, ни отдел кадров, ни наш усатый губернатор.

— Документы я завтра заберу. Автобус же пойдет обратно. По моим подсчетам, тот же самый.

— Ну, вот и славно, — сказала Анфиса, натягивая сапоги, — пойдем, друже мае, предадимся грабежу и разврату.

— Всегда готова! — ответствовала Зуля, — там, кстати, штормовое предупреждение объявлено. Гроза будет.

— Грозы — они в мае, а не в сентябре, — авторитетно заявил Василий, глядя в окно.

— Тебе бы в метеорологи податься. У нас в офисе окна закрыты?

«У нас в офисе окна закрыты?» — фантастическая фраза! Эту фразу стоило бы распечатать на листе А3, вставить в рамку под стекло и повесить на стену в офисе. В том самом офисе, где окна были закрыты, но крайне ненадежны. В субботу первый же порыв ветра выломал замки в двух оконных створках. Следующие тридцать шесть часов дождь неустанно лился в светлую комнату, вероломно затапливая мониторы, системные блоки, клавиатуры, мыши, бумаги, рекламные материалы и канцелярские приборы.

Это была форменная катастрофа. Но о ней никто даже не догадывался.

Глава 2, в которой пропадает нечто важное