После Путина

То, что накачанная поддержка даже вкупе с эффектом победителя никак не превышает 20 %, понимают и многочисленные яростные критики Владимира Владимировича. Обратите внимание: они ведь давным-давно не пытаются отрицать, что его поддерживает огромное количество россиян. А поначалу пытались — и ещё как! Сейчас они продолжают вещать о фальсификаторах в ЦИКе, продолжают ныть о «сервильной социологии» и при этом признают, что, несмотря на всё это, поддержка действительно большая. Однако теперь многочисленные антипутинисты — от либералов до ультранационалистов — дружно твердят: поддержка есть, но она неправильная! И дальше следуют объяснения, почему неправильная. Нам они неинтересны, верно? Нам интересно только то, что подобное поведение подтверждает: реальная поддержка есть, и она настолько масштабна, что это вынуждены признавать даже закоренелые враги.

Вот поэтому я пишу о 70 %. И когда я указываю 70 %, то делаю это специально, с прицелом на тотальных скептиков, живущих по принципу «да так не бывает». Они никогда не ответят вам на вопрос «Почему не бывает 89 % поддержки?», потому что им нечего ответить, но будут настаивать на своей неопровержимой правоте. Так вот, специально для них: а 70 % бывает? Бывает, тут даже они согласятся. Это что — незначительная поддержка? Конечно, нет! Это поддержка невероятная для политической системы вариативного характера (то есть допускающей сосуществование различных политических сил). Что получается? А то и получается, что Путин пользуется феноменальным уровнем социальной поддержки… который влечёт как положительные, так и отрицательные последствия.

Положительные очевидны: карт-бланш на любые начинания и проекты, возможность в любой момент обратиться за поддержкой и получить её, беспомощность оппонентов при условии сохранения электоральных рычагов у населения, сильный аргумент в любых дискуссиях о правильности выбранного направления и т. д. Но очевидность положительных последствий, во-первых, не означает их универсальности и постоянства, а во-вторых, не отменяет последствий негативных. Одна из самых больших проблем эффективного лидера, обладающего поддержкой масс, — соблазн внять пожеланиям этих самых масс, жаждущих упростить себе жизнь (как им кажется) и «оставить себе» привычного и приятного правителя навсегда. Этими пожеланиями регулярно пользуются всевозможные шарлатаны, жулики и провокаторы, доводящие позитивное отношение граждан к правителю до абсурда и предлагающие либо реставрацию монархии, либо установление простой и ясной тиранической диктатуры. Следуют ссылки на достижения разнообразных царей-королей со стороны новоявленных монархистов. Сторонники простой и ясной диктатуры активно ссылаются на Наполеона и, конечно же, на Сталина. Мысль о том, что и монархи, и Наполеон, и даже Сталин правили в кардинально иных социальных, экономических и политических обстоятельствах, возможно, и приходит в головы активных охранителей, но надолго там не задерживается. У нас есть свеженький пример монархического помешательства, инициированного Натальей Поклонской[21]; ну, а закоренелые сталинисты в некоторых вопросах мало чем отличаются от украинских последователей Степана Бандеры (при всей очевидности отличий Сталина от Бандеры): Сталин придёт — порядок наведёт и т. д.

Сложно ли убедить себя: прислушайся к народному гласу; просит народ тебя на царствие — иди, ибо воля народа есть высшая политическая инстанция? Сложно? Ничуть. Можно даже демократическую базу под это подвести. И правитель, которому не приходится преодолевать народное недовольство, который не знает, что такое низкая поддержка или, тем паче, её отсутствие, с лёгкостью сам себе объяснит, что нет ничего демократичнее выполнения народных чаяний. Какими бы они ни были. В этом и кроется проблема: привыкнув к зависимости от поддержки масс, правитель приучается оправдывать эти массы и любые их прихоти, чтобы сохранить их приязнь. Получается замкнутая система: правитель подталкивает массы к тому, чтобы они просили его оставаться при власти, и остаётся при власти, чтобы удовлетворить запросы масс. В этой системе, как видите, вообще отсутствует деятельность как таковая. Да, такая система пришлась бы по душе пиарщикам и политмаркетологам.