После рассвета будет закат

Влаги было очень много, и я легко скользил в ней, не причиняя боли, о чём свидетельствовали её стоны и подмахивания бёдрами. Она уже сама насаживалась на меня со всем упоением и полной отдачей, быстро двигая ягодицами в такт моим движениям. Глаза её были до сих пор закрыты, она была сонная, расслабленная, и такая сексуальная, что мне сносило крышу от того вида, который открывался мне сзади. Мне хотелось доставить ей удовольствие, теперь это главная цель в моей жизни. Руки переместились в нужные зоны, чтобы стимулировать их, приближая её к заветной цели. Одна моя рука ласкала очень твёрдые и чувствительные соски, другая устроилась как у себя дома на клиторе. Зная нужные точки, мне не составит труда сделать ей приятно. Двигался я медленно, наслаждаясь каждым толчком, каждым погружением в ее сладкую девочку. Настроение Оли изменилось, она стала дрожать, громче стонать и сильнее крутить попой, приближая себя к оргазму. Его я почувствовал сразу, как только она начала кончать. Стенки влагалища стали так быстро сокращаться, сжимая мой член, что я сам не выдержал и кончил внутри неё…

Никогда и ни с кем я не испытывал подобных эмоций…. Это что-то за гранью понимания… Все что было до неё – пыль, ничего не значащие события… Только теперь я начал жить и дышать – это понимаешь только в сравнении…

Любовь превращает обычные телодвижения в какую-то симфонию, когда весь процесс можно разделить на несколько волшебных частей, взаимодополняющих друг друга. Сначала неспешно и волнительно, потом действия убыстряются, приводя постепенно нас обоих к такой долгожданной развязке. Это музыка, волшебство и красота, я вижу её во всём, когда мы с Оленёнком вместе. Каждое движение головы…, каждый взмах руки.., каждый стон наслаждения – это искусство…, ведь только я могу дарить ей такую массу удовольствия, только в моих руках она такая гибкая и пластичная…, только меня она хочет и только вместе со мной плывёт к небесам… Не зря есть разница у слов секс и занятие любовью. Сейчас мы именно занимались любовью. Это не просто движения бёдрами в желании получить долгожданное освобождение, а нечто большее, то, что отличает нас от животных – процесс духовного единения именно с этим человеком и ни с кем больше… Только с ней хочется быть, только её любить, целовать, обнимать и прикасаться, как в последний раз… Она мой кислород, заберите её сейчас у меня и мои лёгкие перестанут дышать, а сердце биться… Познав такие чувства, ты уже никогда не будешь размениваться на меньшее… Познав лучшее, никогда не захочешь довольствоваться малым и низкопробным… Теперь я вижу разницу между тем, что было у меня раньше и тем, какое сокровище я приобрёл сейчас. И мне до безумия страшно, что это всё исчезнет… Я никогда и ничего не боялся, а сейчас боюсь, до дрожи в коленях боюсь её потерять, потому что в этот миг жизнь моя потеряет всяческий смысл и надежду на будущее…

Мне хотелось так лежать на ней, не покидать никогда, навечно слиться с ней воедино, в одно неделимое целое, стать частью друг друга.

– Рустам, ты меня раздавишь, ты очень тяжёлый, – позвала Оля, и я нехотя сполз на кровать, прижав её к себе, боясь отпустить хоть на секунду.

– Что тебя разбудило интересно быстрее я или всё-таки запах кофе? – лукаво поинтересовался я, заранее зная ответ на этот вопрос, уверенный в своей неотразимости.

– Ммм… дай подумать, – задумалась Оля, подняла указательный палец ко рту, сощурив глазки, и стала быстро похлопывать им по губам, как будто задумалась. Всё это время хитрая ухмылка не покидала её лица. – Наверное всё-таки кофе…

– Ах ты, несносная девчонка, сейчас пойду на второй заход и посмотрим, как ты у меня запоешь! – начал щекотать её везде, где придётся, вызывая безудержный смех, который я так люблю слушать. Её улыбка– это мой ежедневный допинг, который даёт мне силы жить дальше.

– О нет, сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! – уже молила остановиться она. – Пощади, у меня там уже всё болит, ты просто ненасытное животное!

– Это ты меня таким делаешь… Ты такая соблазнительная, что я просто не в силах сдерживаться…, – тут же я сменил одни действия на другие, более эротического характера, поглаживая её розовые и такие чувствительные соски, с удовольствием наблюдая, как они твердеют на глазах.

– Ах, это значит я виновата? Как у вас мужчин всё просто, захотел – украл, потом сам же обвинил, – так мило начала возмущаться Оля, нахмурив свой лоб, скидывая с себя мои руки. Ну-ну, только зря старалась, потому что они покинут её тело только в случае моей смерти, на меньшее я не согласен.

– А то тебе не понравилось, упрямая моя девочка? Так и будешь утверждать, что ничего ко мне не чувствуешь? Теперь бесполезно, ты уже была моя и не раз, и не два и, замечу, по своей воле.

– Да, действительно, по своей…, – сказала как-то странно Оля, мне показалось даже с какой-то ноткой грусти и сожаления.