После развода. Новая семья предателя (СИ)

Я сам отошел в сторону и все привел к тому, что Лера не желает даже видеть меня, и заполировал все сверху жестокими словами о том, что в постели она для меня умирающая старуха.

Теперь она пойдет доказывать другим мужикам, что она совсем не старуха и что хороша в постели?

И начала с платья, ведь такие платья носят только искушенные и бесстыжие потаскухи.

— Босс, — меня из злости и глухого рыка бессилия выдергивает Вася, — или мне отправить парней за Валерией?

Глава 48. Какие новости?

— Пап.

— Папа.

Несколько секунд молчания, и опять следует тихое:

— Папа.

— Пап…

— Что?

Я буквально отшвыриваю на стол планшет, который давно потух в моих руках. Алина и Варя крепко сжимают вилки и напряженно смотрят на меня. Смотрю в одну тарелку, потом перевожу на вторую. Даже не прикоснулись к ужину.

Поднимаю взгляд на дочерей:

— Вы меня ждете?

Подхватываю со стола вилку и через секунду протыкаю кусок мяса острыми зубчиками до фарфорового дна тарелки. Тихий стук и неприятный скрип.

Наверное, стоило Леру притащить сюда и запереть в подвале, но я решил сыграть в благоразумие и эти два мужского здравомыслия мне даются очень тяжело.

Мы — бывшие.

Все кончено.

— Пап.

Радионяня на подоконнике молчит. Ива спит и не спасет отца-мудака голодным покряхтыванием и всхлипываниями от старших сестер, которые не спускают с меня взглядов.

Они чувствуют мое напряжение.

— Девочки, давайте ужинать.

Режу румяный стейк на ломтики, поскрипывая ножом по тарелке.

Лера имеет право на личную жизнь. На новую любовь. На близость… Стискиваю зубы и в следующую секунду я втыкаю нож в дубовую столешницу.

Крепко сжимаю рукоять и выдыхаю, глядя на низкую вазу с красными яблоками.

Благоразумие?

Оно не про меня.

— Папа! — Варя повышает голос. — Что с тобой?

Я перевожу на нее взгляд и молчу. Что мне ей сказать? Что у папы едет крыша не спеша, громко шифером шурша?

— Мама рассказала, что я ей фотку с тобой и Ивой отправила? — сглатывает и тихо добавляет. — Случайно…

— Что? — Алина недоуменно смотрит на сестру. — Зачем?

— Я же говорю, — Варя откладывает вилку и прячет руки под стол. — Случайно, — отводит взгляд. — Промахнулась…

Молчание, и Варя виновато шмыгает.

— Зачем ты это сделала? — тихо и сдержанно спрашиваю я.

— Случайно.

— Не лги.

Опять тишина, которая давит на плечи мешками с песком. Я перестал понимать происходящее и нахожусь сейчас будто в мареве тревожной дремоты.

— Надоели! — Варя вскакивает на ноги. — Вот почему! Надоели!

— Варь… — Алина касается руки сестры, но та отмахивается от нее.

— Тебе тоже надоело! — взвизгивает. — И еще эта медсестра, блин! Опять сегодня приходила! Какого черта?! — смотрит на меня в ярости. — Ути-пути, Ива! Ты у нас смелая и сильная, Ива! У нас?!

— Ты опять начинаешь? — выдергиваю нож и аккуратно откладываю в сторону, не отводя взгляда от красного злого лица Вари.

Поскрипывает зубами и сжимает кулаки. Рычит на меня, а я вскидываю бровь. Это в ней сейчас говорит моя кровь.

Кровь гнева.

— Мы с мамой в разводе…

Говорю это я даже не для Вари и Алины, а для себя, напоминая о благоразумии и здравомыслии.

— Мы вот так теперь живем, — мой голос натягивается как острая стальная струна. — Я отдельной жизнью, мама… отдельной… — в висках начинает пульсировать кровь. — Она встретит достойного мужчину, который…

Замолкаю, а затем из меня все же вырывается ярость, которую я гасил эти несколько дней:

— Что ты, мать твою, от меня, Варвара хочешь?!

Резко подрываюсь на ноги и стул подо мной падает. Алина со вздохом прячет лицо в ладонях, а Варя выдвигает челюсть вперед и в злобе щурится на меня.

Все, ее больше не напугать агрессивным выпадом, потому что она узнала меня другим. Злым, отчаянными и бессильным, и теперь она в силах ответить мне таким же гневом.

— Чтобы ты успокоился! Вот!

— Я спокоен!

— Тогда я тоже! — хватает тарелку со стейком и салатом и разбивает ее о пол. — Я тоже спокойна! Кусок мяса улетает под стол вместе с куском спаржи. Пара осколков — у моих ног.

Алина тяжело вздыхает в ладони:

— Началось…

— Ты же хочешь, чтобы она была рядом с тобой! — рявкает Варя. — И я не о Зое! В жопу ее!

— Тут одна маленькая проблемка, Варвара! — я отвечаю ей громко и несдержанно. — Твоя мать не хочет, чтобы я был рядом с ней! Ты это еще не уяснила?

— Да что ты знаешь?! — Варя почти переходит на визг. — Откуда ты знаешь, что там у мамы и как?

— Могу предположить, что он за мамой следит, — Алина подпирает лицо кулаками и смотрит перед собой.

— У вашей мамы все будет хорошо, — выдыхаю, возвращаю студ в исходное положение и сажусь. — Она… — я бью кулаком по столу, тяжело глядя на Варю, — замечательно проводит время! И я за нее рад!

— Брехня! — верещит Варя. — Нихрена ты не рад! Нихрена!

Замолкает и с темным вызовом смотрит на меня. Вот же засранка, а я — ее засранец-отец, которого вот-вот покинет трезвость ума.

— А что… — Алина переводит на меня наигранно меланхоличный взгляд, — что ты такого узнала, папа?

У меня дергается правый глаз.

— Ваша мама живет дальше…

Я, кажется, даже слышу, как в голове рвется тонкая ниточка. Несколько секунд молчания, и я вновь резко поднимаюсь на ноги.