— Грязнокровка, — улыбаясь краем губ, ответил парень, но она, наверное, этого уже не слышала, потому что уснула.
Драко несколько минут рассматривал ее лицо и пытался понять, зачем он вообще это делает. Поправив ей плед, слизеринец замер. «Что я творю?!» — почти закричал у себя в голове Малфой. Он заботился о ней, целовал, рассказывал о покойных родителях, показал могилу матери, а теперь сторожит сон. Что за бред?! Гермиона пробормотала что-то, заворочалась, а потом улеглась поудобнее, утыкаясь носом ему в грудь. Какое-то странное тепло растеклось внутри. Драко попытался собрать его, запихнуть куда подальше, но не получилось. Эта девушка, мирно спавшая у него на груди, такая беззащитная и спокойная, все-таки вызывала у него умиление.
— Быть такой красивой просто преступление, Сейвэнд, — пробормотал блондин, опуская левую руку на ее талию. — Что б тебя, Забини…
С помощью палочки, Драко призвал книгу и начал читать, вытянув ноги, а левой рукой невольно перебирал кончики ее шелковых волос. Иногда Гермиона начинала бормотать во сне, и тогда он чуть плотнее прижимал ее к себе. Когда книга наскучила, Малфой снова посмотрел на нее: на мягкие приоткрытые губы, подрагивающие длинные ресницы, бархатную кожу, каштановые волосы. Такая беззащитная и уставшая, девушка доверилась ему и беззаботно уснула, будто так и должно быть, словно делала это каждый день. Драко вздрогнул, когда понял, что его это ничуть не смущает. Хмыкнув и усмехнувшись, он снова вернулся к книге, но мысли все равно занимала одна гриффиндорка, которую он ненавидел последние девять лет.
========== Глава 20 ==========
Время быстро летело вперед. Драко и Гермиона отлично ладили, даже подружились, если можно сказать такое о бывших слизеринце и гриффиндорке. Конечно, колкости не ушли, но приобрели более шуточный характер. Не осталось той злости и презрения, что были в начале года. Теперь их совместные посиделки с Забини на выходных стали традицией. Пэнси почему-то отказывалась появляться, что удивляло обоих парней. Обычно она была только рада увидеться с Драко…
Давно выпал первый снег. До рождественских каникул осталась неделя. Все ученики уже во всю планировали куда поедут и что будут делать. Об учебе они забыли напрочь, но и учителя, понимая всю ситуацию, не сильно буйствовали. Утро привычно началось с перебранки о том, что Грейнджер задерживает их.
— Тогда чего стоишь, как брошенный домовик? — рассмеялась девушка, накидывая теплую мантию. — И вообще, я вовремя. Это ты раньше! — и так каждое утро… Вместе они вошли в Большой зал и сели за учительский стол, приступая к завтраку.
— Грейнджер, а что ты успела натворить за ночь, что на тебя все так косятся? — усмехнулся Малфой. Серые глаза блестели любопытством и насмешкой.
— Да ничего, вроде, — протянула девушка, осматривая зал.
И правда, многие ученики косились в ее сторону, но сразу прятали взгляд. Когда Драко понял, что Гермиона тоже не понимает, что происходит, улыбка сползла с его губ, а лицо стало серьезным и напряженным. Пристально осматривая все столы, Малфой заметил, как ученик, читая «Ежедневный пророк» косится на преподавателей, а потом опять в лист. Хмыкнув, слизеринец взмахнул палочкой. Через секунду газета была в его руках. Пробежавшись по строкам, Драко замер, опасаясь поднять глаза на гриффиндорку, которая определенно ждала от него ответа.
— Очередные грязные сплетни, — как можно более беззаботно бросил Малфой, возвращая газету ученику.
— Ты издеваешься? — хмыкнула Гермиона, скрещивая руки на груди. — Что там?
— Забудь! Очередные глупости, — фыркнул Драко, возвращаясь к завтраку, но кусок в горло не лез. Она ведь все равно узнает…
— Тогда мне все расскажет Мракс, — усмехнулась Грейнджер, когда на стол приземлилась птица с газетой. Слизеринец бросил испепеляющий взгляд на животное, но филин даже глазом не повел. — Так, посмотрим, — Гермиона демонстративно открыла газету. — Невероятная новость сотрясла весь магический мир, — прочитала девушка. — Кто бы сомневался, — весело фыркнула гриффиндорка. — Знаменитая героиня войны и подруга Гарри Поттера, Замминиста магии, Гермиона Грейнджер оказалась не той, за кого ее все принимали…