После «Структуры научных революций»

Тот же принцип непересекаемости, делающий необходимой универсальность истинных законов, запрещает деятелям одного мира переносить в него законы, управляющие другим миром. Дело не в том, что законы, истинные в одном мире, могут оказаться ложными в другом, а в том, что они могут быть невыразимыми, недоступными для концептуального и эмпирического анализа. Невыразимость, а не истинность релятивизируетмою позицию в отношении миров и практик. Эта позиция совместима с возможностью путешествий сквозь миры: физик XX столетия может проникнуть в мир физики XVIII века или в мир химии XX века. Однако физик не сможет действовать в этих мирах, не покинув того мира, из которого вышел. Это делает трансмировые путешествия чрезвычайно трудными и опасными, что и объясняет, как подчеркивает Джед Бухвальд, почему ученые почти никогда их не предпринимают.

Следующий шаг возвращает меня к статье Эрнана – к последней проблеме, которую он рассматривает. Эпизоды развития, вводящие новые виды взамен прежних, – это, конечно, те, которые в «Структуре» я называл «революциями». В то время я представлял их как эпизоды в развитии отдельной науки или научной специальности и связывал, не вполне верно, со сдвигом гештальта и изменением значений.

Безусловно, я и сейчас вижу в них моменты преобразований в развитии конкретной науки, однако я рассматриваю их как играющих еще одну, тесно связанную с первой и не менее важную роль: часто, а может быть, всегда, они влекут за собой увеличение числа научных специальностей, требуемых для дальнейшего получения научного знания. Это утверждение является эмпирическим и опирается на громадное число подтверждений: развитие человеческой культуры, включая развитие науки, с самого начала истории характеризуется постоянно ускоряющейся пролиферацией специальностей. Видимо, эта увеличивающаяся специализация является условием развития научного познания.

Переход к новой лексической структуре, к измененному множеству видов дает возможность решать проблемы, с которыми не справилась предшествующая структура. Однако область, охватываемая новой структурой, обычно более узка, чем у прежней, иногда значительно. То, что остается за ее пределами, становится областью другой научной специальности – специальности, в которой продолжает использоваться измененная форма прежних видов.

Пролиферация структур, практик и миров сохраняет ширину диапазона научного познания, интенсивная практика в рамках индивидуальных миров увеличивает его глубину.

В конце моих заметок о статье Яна Хакинга эта картина привела меня к рассмотрению специализации как видообразования и к развитию параллели с биологической эволюцией. Все более точное соответствие между специализированной практикой и ее миром похоже на все более точное приспособление видов к своим биологическим нишам. Подобно практике и ее миру, вид и его ниша взаимно определяют друг друга; ни одного компонента из этих пар нельзя знать, не зная другого компонента. И в обоих случаях взаимоопределимость, по-видимому, требует изоляции: с одной стороны, возрастает неспособность к скрещиванию обитателей различных биологических ниш, с другой стороны, растут трудности коммуникации между представителями разных научных специальностей.

Этот образ развития посредством пролиферации порождает проблему, которой посвящена большая часть статьи Эрнана: в каких процессах имеют место пролиферация и лексические изменения и в какой мере эти процессы можно считать подчиняющимися рациональным соображениям?

В отличие от многих вопросов, которые я рассматривал выше, ответы на эти вопросы остались почти такими же, какими были в «Структуре», хотя теперь я могу сформулировать их более полно. Имеются лишь два пункта в изложении им моей позиции, с которыми мне не хотелось бы соглашаться.

Во-первых, я не согласен с его различением поверхностных и глубоких революций: хотя революции и различаются по своим размерам и сложности, порождаемые ими эпистемические проблемы остаются одними и теми же.

Во-вторых, Эрнан неправильно понял, зачем я ссылался на проблему индукции Юма: я согласен с ним, что подход, рассматривающий развитие науки, устраняет (не решает) проблему Юма; своей случайной ссылкой на Юма я хотел показать, что не берусь за ее решение.

Что касается других вопросов, я должен разъяснить некоторые утверждения и выводы, которые Эрнан считает двусмысленностями и противоречиями моей позиции.