После вас с пистолетом

— Наши исследования показали, что люди среднего возраста сталкиваются с трудностями при запоминании случайных чисел. Они обнаруживают склонность утилизовать для этих целей те цифры, которые вряд ли забудут. Если вам обязательно нужно настраивать кодовый замок на дату своего рождения — 30-е 9-го месяца, правильно? — никогда не следует сообщать ее таким людям, как Китти. Вот это и был Урок Три.

Я пробормотал что-то смутное.

— То, что вы предлагаете, Маккабрей, я уже пробовала раз или два. Удовольствия — от крайне малого до никакого.

— Я уезжаю, — ровно произнес я. — Сейчас же.

— Ах, ну да — что ж, вообще-то сделать это не очень просто. Двери комнат всех студентов автоматически запираются часовым механизмом, их невозможно открыть до самого подъема. Нет, прошу вас, в окно смотреть тоже не стоит, не надо — по территории бегают доберман-пинчеры Фионы, и у всех жажда крови. Их вам придется перестрелять очень много, пока вы хоть на сколько-нибудь подберетесь к электрифицированной ограде. А Фиона рассердится, если вы покалечите хотя бы одну собачку. Она ради них живет. Славное дитя, только норов у нее совершенно неуправляемый, и отговорить ее от ношения этого глупого обреза никак не удается.

Я начал понимать, что динамик пытается мне что-то сообщить. Я присел на краешек кровати, ибо кипеть от злости мне всегда лучше удается сидя. Откуда, спросил я себя, эта старая мясница узнала, что я бросал тоскливые взгляды в окно. Взор мой упал на большое зеркало, в котором отражались как моя кровать, так и вход в ванную. Я выключил свет, подкрался к зеркалу и прижался к нему носом. Ну разумеется — в глубине различался слабый огонек, безошибочный уголек сигареты, которой затягивалась стареющая гёрлскаутша. Дело одной минуты — разыскать Походную Аптечку, заклеить все зеркало Походным Пластырем и снова зажечь свет.

— О, прекрасная работа, Маккабрей, в вас все-таки что-то крепкое осталось, — сказал динамик. — Это у нас должен был стать Урок Пять — после того, как девочки полюбовались бы на ваше переодевание в ночной костюм, хо хо.

Я не соизволил ответить, но прошествовал в ванную — попользовать разгневанную зубную щетку и припрятать пару пустячков, которых не лежало ни в одном чемодане. На зеркале в ванной губной помадой было выведено: «ПРОСЬБА НИЧЕГО НЕ ПРЯТАТЬ В БАЧКЕ — ЛИШНЯЯ РАБОТА СЛЕСАРЮ».

Свернувшись калачиком в своей неутешительной постели, я предпринял потугу изучить тончайшую из методических брошюрок — ту, что была озаглавлена «Овладение Пятью Простыми Способами Самоубийства», ибо это, похоже, в точности соответствовало моему настроению часа. Я содрогался, продираясь через пассаж о том, как перекусить самый большой кровеносный сосуд у основания языка и вдыхать получившуюся в итоге кровь, пока не последует асфиксия, когда погас свет.

— Дратих, — сказал я, укладываясь баиньки.

12 Маккабрей наконец осознает, что попал отнюдь не в вечернюю школу самообороны для старушек

Здесь остаться на минуту я б один желал.

Если надо — звуком рога дайте мне сигнал.

«Замок Локсли»[72]

Ближе к утру, в том полупробужденном состоянии, когда нас навещают самые плохие и самые хорошие сны, отдохновение мое было испорчено отвратными видениями разнообразных доминатрисс: Екатерины Великой, миссис Бандаранаике, Эриний, миссис Индиры Ганди, Лейлы Халед, Ульрики Майнхоф, Марион Койл, Фусако Сигенобу, Валькирий, Элинор Рузевелт, Эрминтруды с Окровавленным Мечом, миссис Голды Меир, Кэрри Нэйшн, императрицы Ливии[73]…

Все они прошествовали пред моим мысленным взором, нечленораздельно лопоча и ругаясь, размахивая руками, на которых кровь запеклась по самые локти. Я уже затягивал потуже пояс перед тем, как утешиться образом миссис Маргарет Тэтчер[74], ибо всегда был стойким тори, когда, к моему восторгу и облегчению, в полное бодрствование меня привели жужжание и щелчок дверного часового механизма.

— Подъёмушки, Маккабрей! — закудахтал ненавистный динамик. — Три минуты на душ, одна на чистку зубов, две на бритье. Через восемь минут выберете спортивный костюм у интенданта, через десять — быть в спортзале. Вопросы есть?

— А дренаж? — слабо поинтересовался я.

— Нет, Маккабрей, не дренаж, а тренаж. Неимоверно полезно. Можете пропустить, если пожелаете, но единственный вход в столовую — через спортзал.

Тренаж был адом. Меня заставляли нелепо гарцевать, ползать вверх и вниз по гимнастическим стенкам, метать себя через ненавистных коней и пытаться отжиматься. Затем в меня швыряли чудовищными медицинскими мячами. Я задыхался и кряхтел, пока не задребезжал звонок, и все мы строем не направились в душевые. Общие, несегрегированные душевые. Китти подмигнула мне, намыливая свое багажное тулово, а девушки помоложе учиняли мне проказы.