Увы! Они друзьями были;Наветы душу отравили;А верность в небесах живет;Жизнь гнет, а молодость гордится;И против друга восстаетБезумье, что в мозгу гнездится;. . . . .Им встретиться не довелось,Чтоб облегчить сердца от боли —Разъединились поневоле,Как расколовшийся утес;Меж ними вал шумит уныло,Ни гром, ни зной и ни мороз,И, верю, никакая силаНе сокрушит того, что было.Колридж. «Кристабел»
(Байрон)
Прощай! И если навсегда,То навсегда прощай,Я зла не вспомню никогда,И ты не вспоминай.Ужели эта грудь былаОткрыта для любви,Чтоб ты на ней уснуть могла?..Так вспомни сны свои.Ужели ты насквозь прочлаЖизнь сердца моегоИ оттолкнуть потом смоглаС презрением его?Твой шаг толпа превознеслаДо облачных высот,Но оскорбительна хвала,Что зло другим несет.Нет, я не дорожу собой,Но не могу понять,Как ты могла убить рукой,Умевшей так ласкать?Не лги себе; огонь в кровиНе гаснет до конца,Мы будем жить, хотя в любвиИ разошлись сердца.Твое — хранит тепло в груди,Мое — кровоточитИ знает: счастье позадиИ встречи не сулит.Моя печаль сильней, чем войИ плач над мертвецом;Тебе встречать зарю вдовой,А мне седым вдовцом.Когда с тобой заговоритВпервые дочь моя,Ты скажешь ли, как бог велит,Что есть на свете я?Когда играет дочь с тобой,За локон теребя,Знай: я молюсь на образ твой,Знай: я люблю тебя.Взгляни — и если дочь мояПохожа на меня,Пусть заиграет кровь твояОт старого огня.Несешь ты груз моих грехов,Но не безумств моих;Останется надежды зовЗвучать в ушах твоих.Склоняюсь гордой головойУ твоего огня,Моя душа вслед за тобойУходит от меня.Конец! Тут все слова пусты,Тем более мои;Но мысль не ведает узды,Когда ведет к любви.Прощай! Мне суждено сгоретьВдали от милых глаз,И больше мне не умереть,Чем умер я сейчас.