После войны. Красный город 2031

– Я не могу!– бес сил, проговорил Илья,– я заразился чем -то, я и метра в броне не пройду.

Радим слушал его, расстроился, но продолжал нацеплять на себя снаряжение.

Готов. Полностью в снаряжении.

– Ладно, Илья, я один дойду! Будь на связи! А главное не умри тут! Выздоравливай!

Женщина хотела что-то сказать, но Радим перебил:

– Сколько дней я лежал?

– День.

Радим проверил автомат на исправность и открыл дверь.

– Стой, на вот воды возьми!– женщина протянула ему флягу.

Радим взял, поблагодарил кивком головы, посмотрел на Илью, попрощался с ним мысленно и вышел в открытую дверь.

7. Сигнал

Радим прошёл поле и маленький лес у дороги и вышел на неё. Идя по ней, достал свою рацию, включил:

– Это Радим, приём! Вышел на дорогу. Как слышно?

Шипение рации.

– Приём, слышно нормально. Понял, – ответил Илья.

Радим повесил рацию на пояс и продолжил быстро идти, думал о многом:

Сколько же времени я потерял, за это время, что только не могло произойти…

Как же там мои сыновья, как Миша? Мне надо идти ещё быстрее, ещё быстрее.

Радим перешёл на медленный бег, броня играла свою роль, и быстрее бежать было невозможно.

Прошло около двух часов. За это время Радим ещё раз связался с Ильёй и продолжал бежать, не останавливаясь. Скоро должен был быть уже поворот к деревне, к дому. Радим решил попробовать ещё раз связаться с Домом, включил рацию:

– Приём, это Радим! Как слышно!?

Шипение рации. Никто так и не отвечал.

Радим повторил сигнал, но продолжалось шипение. Вдруг издались какие-то помехи. Радим резко остановился и ещё раз подал сигнал:

– Это Радим! Дом, как слышно? Дом, как слышно?

Шипение рации. Вдруг кто-то ответил.

– Слышим хорошо, ждём тебя!

Радим не узнал голос. Это был не Миша и точно не один из сыновей. Голос был похож на пьющего мужчину лет сорока пяти.

Радиму ничего не оставалось, как продолжить идти туда. Он подумал связаться с Ильёй, но рация резко перестала работать, просто выключилась.

– Твою ж мать…

 *****

Вот, этот поворот. Поворот к деревне, к дому. Радим решил обойти деревню сзади и подойти к Дому исподтишка.

Он шёл туда и боялся, боялся не за себя, не смерти, а за сыновей. Он почти обошёл Дом сзади. Осталось 6 метров. Ловушки. Хотя Радим их сам и ставил, но не помнил наизусть, где и какая стоит. Радим шагнул, прошёл несколько ловушек, ещё 5 метров. Ещё один аккуратный шаг, оставалось 4 метра.

Становилось опаснее, ловушки стали стоять ближе друг к другу, но теперь их было лучше видно, и Радим смог пройти до забора.

За забором был шум, тихо играла непонятная музыка, и кто-то пьяный разговаривал.

У Радима возник главный вопрос: как бесшумно попасть внутрь? Забор два метра и вход только один, центральный. Он хотел обойти весь забор, и проверить на наличие пролазки, но в такой броне, его бы явно услышали.

– Есть единственный способ пройти,– подумал Радим.

Он очень рисковал, но всё же достал из кармана единственную самодельную гранату, снял чеку, и кинул в сторону от дома, что есть силы. Прошло несколько секунд, и прогремел громкий, страшный взрыв. Грязь разлетелась на десятки метров. Шум за забором прекратился. И по звукам шагов было понятно, что многие рванули на взрыв. Радим оббежал забор с правой стороны (взрыв произошёл с левой). Вот он, вход, открытый. Во дворе никого, скорее всего все ушли на взрыв. Радим забежал во двор, приготовил автомат и сдёрнул предохранитель. У костра стояли бутылки, похоже, с самогоном. Радим оглянулся назад и услышал, как кто-то возвращается. Он побежал к своему дому, и надеялся, что его дети там. Дверь была заперта снаружи на замок, он не медлил и выбил его прикладом. Те, кто был во дворе, это услышали.

Радим открыл дверь, забежал внутрь и захлопнул её. Сзади раздались выстрелы, и одна из пуль явно угадила в крепкую дверь.

– Папа! Папа…-закричали избитые, подбегающие Вова и Рома.

Они хотели его обнять, но он толкнул их на пол:

– Лежать, не вставайте, пока не прикажу…

Прогремело ещё несколько выстрелов, теперь с разных сторон, стекло разбилось в дребезги.

– Ползите в подвал и запритесь, быстрее!

Вова и Рома ползком рванули к двери в подвал. Они спрятались.

Радим доверял своей броне, и слегка выглянул в окно одним глазом:

– Один, четыре… Лишь бы у них гранат не было.

Он встал, и смело открыл входную дверь.

Вышел, и начал стрелять из своего многопатронного автомата, в кого только видел. Их было уже девять. Он стрелял и видел в них одержимость убийства, они были уже не люди, это даже не психи, это война сделала их такими. Они бежали к нему с жаждой смерти. По броне прилетело несколько крупнокалиберных патронов, которые почти её пробили и возможно сломали несколько костей, но ярость мщения гнала Радима дальше, и он продолжал идти и стрелять. Осталось только двое, остальных он смог положить. Они сидели в доме Ильи и Миши. Радим шёл напролом, словно забыл, что в подвале соседнего дома его ждут дети.