После зимы

— Вы же видели ту резную штуковину на стене в её кабинете? Так вот, оказывается, внутри деревянного меча был упрятан настоящий меч, и когда ребята пришли, она их уже ждала.

— Ха.

Нет, изысканная государыня Химара не собиралась безропотно подставлять тонкую выю под ножи убийц, она дорого продала свою жизнь, по самому высокому тарифу. Потолок и стены были густо расчерчены кровавыми брызгами, таким, какие бывают, когда кровь ударяет фонтаном из разрубленных шейных артерий. Кровь все еще хлюпала по подошвами сапог. И только там, где лежал ковер, осталось просто квадратное розовое пятно.

— Кто знал, что эта дьяволица умеет драться. Тут на полу было месиво. Она отсекала им руки и головы… страшное зрелище…

Славные ситторийские прямые мечи — огромная ценность в глазах коллекционера, и страшное оружие — в руках профессионала.

— А потом?

— Пришлось мне кинуть гранату, а затем еще парочку. Для гарантии.

Осколки густо посекли резную статую божества, оставив глубокие щербины на его безмятежном лике. Тишина лишилась глаза, куска лба и одной из кистей и тут же стала похожа на каждого мертвого ситтори во этом проклятом дворце. Остался ли хоть кто-то в живых?

— Слуги, все эти старики…

Яно показал проступившую через повязку кровь.

— Это, между прочим, помощник повара был.

— А что с барышней Лоули?

— В спальне посмотрите.

Кай предположил что-то жуткое, в духе расправы над Миёй, но неизменная спутница императрицы лежала на боку в позе крепко спящего человека в пижаме и с повязкой на глазах. И успела полностью окоченеть.

— Трогать мы её не стали, но думаю, что это яд. И вряд ли она сама.

Значит, в тот момент, когда государыня разговаривала с Каем этим утром, Шиффей была уже мертва. Как та поняла, что именно сегодня её придут убивать? Вот как?

Наверное, вечером они пили чай, разговаривали о чем-то, смеялись потихоньку как ловко её величество обманула дураков-арайнцев, этих варваров и неучей. А потом барышня Лоули церемонно попрощалась и легла в постель. Спала ли прошлой ночью императрица? Может сидела рядом с подругой и соратницей, когда та умирала? Маэда аккуратно накрыл покойницу тонким шелковым покрывалом.

Оставаться в разгромленном кабинете было больше незачем.

— И что вы намерены делать дальше, капитан Яно?

— Я-то? Да всё как обычно, — ухмыльнулся особист. — Буду прятать трупы, затыкать рот арайнской родне погибших, выбивать для кое-кого компенсацию, писать отчеты, схлопочу взыскание, возможно, отправлюсь в «поле» ловить дезертиров. Ничего такого, к чему бы я был не готов. А вы готовы предстать перед трибуналом, капитан Маэда?

Яркий калейдоскоп в голове у Кая снова повернулся: стеклышки те же, но узор уже совсем другой.

— Так и было задумано с самого начала? Взбунтовавшиеся ситтори зарубили предательницу-императрицу, а я такой-сякой прохлопал заговор и покушение?

— Ваш добрый наставник планировал сделать из вас главного вдохновителя убийства, вообще-то. Обстоятельства немного изменились. Как вам такая версия: вы поняли, что стерва ничего не подпишет и убили её? За что милицианты хотели вас прикончить, но наши солдаты открыли огонь.

Они стояли возле горы трупов и курили, как будто ничего не произошло.

— Неплохо придумано.

— Пока лишь импровизация, но детали всегда можно согласовать, разъяснить парням, что именно нужно будет сказать. И тогда ваша версия тоже получит право на жизнь.

Намек был настолько прозрачен, что Маэда не удержался от хриплого смешка. Права была барышня Лоули, они все-таки грубые, неотесанные варвары. Арайнцам еще расти и расти до отточенности интриг ситтори.

— Почему вы решили убить её именно сегодня? — спросил Кай. — Не через неделю, скажем? Торопиться было некуда.

Яно подкуривал как раз следующую сигарету от предыдущей, и руки у него подрагивали. Нервы у офицера Особого отдела тоже не железные.

— Ошибаетесь. Самое время. Вчера в Центральном банке Винерфила посланец маршала Еринды получил доступ к тайному банковскому счету и подземному сейфу-хранилищу, принадлежавшему императрице. Ровно в полдень. Угадайте как банкир с ней связался, чтобы получить подтверждение на смену владельца? По телефону. Кинерим сумел-таки нам нагадить по-крупному. Разведка говорит, это была чуть ли не вторая казна Ситтори. Маршал теперь купит себе еще две-три армии и попытается нас отсюда выгнать. Нельзя допустить, чтобы Химара стала его живым знаменем? Ни за что!

По всем законам драматургии капитан Маэда должен был сейчас истерически расхохотаться. Всё стало на свои места, и каждая причина получила свое следствие. Он уже слышал про живое знамя. От генерала Найто совсем недавно.

— Что ж, — пробормотал он себе под нос, — теперь у маршала Еринды есть всё необходимое для…

— Капитан Яно!

Парень с капральскими нашивками (не Коико, того зарубила императрица) тащил за собой какого-то человека со связанными ремнем руками и орал на весь парк:

— Капитан Яно! Я тут какого-то мужика цивильного поймал! Вроде не желтоглазый! Его тоже в расход или как?