Последнее, что он сказал мне

И тут моя подруга говорит такое, что я ожидала услышать от нее в самую последнюю очередь:

– Во всем виновата я!

Думайте что хотите

– До сих пор поверить не могу, – твердит Джул.

Мы сидим на кухне за маленьким столиком и пьем кофе, щедро сдобренный бурбоном. Хрупкая Джул в толстовке оверсайз смахивает на четырнадцатилетнюю девчонку, тайком от родителей налившую себе выпить. Примерно так она выглядела и в старших классах, когда мы с ней познакомились.

Мы с дедушкой только-только переехали из Теннесси в Пикскилл, штат Нью-Йорк, – маленький городок на реке Хадсон. Семья Джул перебралась туда из Нью-Йорка. Хотя ее отец был репортером в «Нью-Йорк таймс», к тому же лауреатом Пулитцеровской премии, Джул нос не задирала. Мы обе пришли устраиваться на подработку в местную службу выгула собак «Счастливчик», и нас обеих взяли. Каждый день мы выводили своих подопечных. Забавное, должно быть, зрелище: две тоненькие девочки в компании полутора десятков шумных собак.

Я пошла в девятый класс государственной школы, Джул устроили в престижную частную школу в нескольких милях от моей. Тем не менее время после занятий мы проводили вместе. Наши жизни были настолько разные, что мы делились абсолютно всем. Джул однажды сравнила нас со случайными попутчиками в самолете. С тех пор как мы выросли, мало что изменилось. Джул пошла по стопам отца и работает в газете. Она фоторедактор в «Сан-Франциско кроникл», в основном занимается спортивными мероприятиями.

Джул смотрит на меня с тревогой, а я приглядываю за Бейли, прижавшейся к Бобби. Устроились на диване и разговаривают. Вроде бы ничего страшного, однако я и понятия не имею, чего от него ждать! Раньше Бобби приходил к нам лишь в присутствии Оуэна. Под моим присмотром они остались впервые. Хотя я стараюсь делать вид, что не обращаю на них внимания, Бейли чувствует мой взгляд и корчит гримасу. Она встает и демонстративно, со стуком закрывает стеклянную дверь. Мне все равно их видно, но она ясно дала понять, что недовольна.

– Вспомни свои шестнадцать лет, – замечает Джул.

– Мы такими не были!

– Не завидуй, – говорит подруга. – Лиловые волосы – это классно!

Джул собирается плеснуть мне еще виски, я прикрываю чашку рукой.

– Уверена?

Качаю головой.

– Не стоит. Я в порядке.

– Ну, как хочешь. Лично мне помогает.

Джул наливает себе еще и все-таки добавляет мне. Я улыбаюсь, хотя едва прикоснулась к своему напитку. Я слишком напряжена и готова вскочить, ворваться в гостиную, схватить Бейли за руку и притащить на кухню – просто чтобы почувствовать, что на что-то способна.

– Полиция с тобой не связывалась? – спрашивает Джул.

– Пока нет. Интересно, почему никто из «Технолавки» не ломится в дверь и не говорит мне, что делать, когда нагрянет полиция?

– У них есть дела поважнее, – замечает Джул. – Главной целью был Эйвитт, и полиция только что заключила его под стражу.

Подруга водит пальцем по краю кружки. Я смотрю на ее длинные ресницы, высокие скулы и залегшую между бровями складку и вижу, что она здорово нервничает. Так бывает, когда собираешься сказать близкому человеку нечто неприятное. Помню, однажды Джул увидела моего несостоявшегося бойфренда Нэша Ричардса в гриль-баре «Рай-Гриль» целующимся с другой девушкой и плеснула ему лимонадом в лицо. Насчет Нэша я расстроилась куда меньше, чем она думала, потому что мне он не особо нравился, а вот лишиться навсегда любимых бургеров и картошечки фри было очень обидно.

– Рассказывай давай!

Джул поднимает взгляд.

– Что именно?

– Почему ты во всем винишь себя?

Она кивает, собираясь с духом.

– Придя сегодня утром в «Кроникл», я поняла: что-то затевается. Макс летал как на крыльях. Значит, новости плохие. Убийство, импичмент, очередная финансовая пирамида.

– Ваш Макс еще тот проныра.

– Да уж…

Макс – один из немногих журналистов, проводящих расследования, который еще остался в «Кроникл». Хорош собой, умеет втереться в доверие, блестяще владеет словом. И еще он без ума от Джул. Несмотря на горячие заверения в обратном, я подозреваю, что Джул тоже к нему неровно дышит.

– Сегодня Макс так и вился вокруг моего стола, и я поняла: он что-то знает и хочет позлорадствовать. Есть у него приятель по студенческому братству, который работает в Комиссии по ценным бумагам и биржам. Так вот, он сообщил ему про расследование махинаций «Технолавки» и про сегодняшнюю облаву.

Джул умолкает и смотрит на меня.

– ФБР разрабатывала компанию больше года. Вскоре после того, как она вышла на рынок, поступил сигнал, что номинальная стоимость акций завышена обманным путем.

– Джул, я понятия не имею, о чем ты говоришь!

– Это значит, что «Технолавка» поспешила с выходом на рынок. Компания надеялась выпустить новое программное обеспечение в срок, но что-то пошло не так. Они делали вид, что ПО уже есть, в то время как продавать продукт еще не могли. Чтобы удержать высокую стоимость акций, они начали фальсифицировать свои финансовые отчеты.

– Каким образом?