Последнее дело Даймонда

– Не собираюсь вмешиваться в ваши дела, миссис Дидриксон, Мэтью славный парень. Только не нужно, чтобы такое приключение повторилось. На вашем месте я бы попросил мужа сделать ему строгое предупреждение. На сей раз я бы его не наказывал. Он достаточно физически пострадал. Но объяснил бы юному сорванцу, что к чему.

– Понятно. – Я не стала признаваться, что разведена. – Спасибо, доктор, что возились с ним.

Врач показал мне палату и оставил наедине с Мэтью – моим напуганным сыном, сидевшим на смотровой кушетке.

– Мама! – Его глаза заблестели от радости.

Несколько мгновений я молча обнимала его.

– Я… – начал он.

Я закрыла ему рот ладонью.

– Позднее поговорим. Не здесь.

– Эту одежду мне дали на время. Моя еще мокрая.

– Не важно, – произнесла я.

Вошла медицинская сестра и спросила, есть ли у нас на чем добраться домой. Я кивнула. Она сказала, что мальчику лучше ехать в халате и в сандалиях. Я пообещала, что верну одежду. Хотела отвлечь мозг практическими действиями. Наклонилась, чтобы надеть на ноги Мэтью сандалии. Но он меня опередил, первый их схватил – не желал, чтобы я его опекала. А когда распрямился, я вспомнила, что он в свои двенадцать лет на дюйм выше меня. Любопытно, как изменились наши отношения с тех пор, как сын подрос.

Когда мы вышли в приемную, регистратор дала мне бланк и объяснила, какие графы заполнить. Заметила, что это необходимо и займет минуту. Надо было указать мою фамилию и адрес, дату рождения Мэтью и фамилию нашего лечащего врача. Пока я вписывала данные в бланк, сын с кем-то разговорился. Я подняла голову и увидела полную блондинку с коротко подстриженными волосами и большими серьгами. Она была в расстегнутой синей льняной курточке поверх красной футболки и в белых джинсах. Сначала я решила, что женщина из больничного персонала – развозит чай. Затем Мэтью и она, держа стаканчики в руках, отошли, и я сообразила, что на ней не форма, а своеобразный ансамбль. Я приблизилась к ним.

– Хотите чаю? – Когда женщина улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. – Присядем на минуту. Как, Мэтью, задний ряд подойдет?

Может, она из органов социальной защиты? Получив картонный стакан, я поблагодарила ее.

– К сожалению, я вас не знаю.

– Наверное, слышали мое имя, – ответила она. – Меня зовут Молли Эйбершо.

Я не сомневалась, что прежде не встречала ее. Но говорила она с апломбом.

– Понимаю, вы спешите домой, и не задержу дольше, чем потребуется, чтобы выпить чаю. Кстати, Мэтью, хочешь печенье? Мне-то самой нужно избегать лишних калорий.

Я стараюсь приводить ее речь слово в слово, поскольку это даст вам представление, что за человек Молли Эйбершо. Ведь она во многом повлияла на то, что случилось. Вы наверняка встречали подобных людей. Наглая, навязывается людям с такой бесцеремонностью, словно они ее закадычные друзья.

У Мэтью хватило ума отказаться от печенья.

– Волнующая история! – воскликнула Молли. – Я находилась в Батфорде, когда мне позвонили, и буквально ринулась по шоссе. Уговаривала себя: надо поостеречься, не то сама попаду в сводку новостей. Но так важно оказаться на месте события первой. Мой фотограф в пути. Мэтью, я хочу, чтобы тебя засняли.

– Так вы репортер? – удивилась я.

– «Ивнинг телеграф», с вашего позволения. Сообщать о спасении необыкновенно приятно. Обычно приходится иметь дело с катастрофами и трагедиями.

Я сказала, что нам бы не хотелось, чтобы о нас писали в газете.

– Миссис Дидриксон, не напишем мы, напишут другие газеты. Спасение вашего сына по местным меркам – большое событие. Обещаю, мы не исказим факты. Поэтому я говорю с вами, чтобы проверить их.

– Какой смысл? – Я оглянулась в поисках, куда бы деть стаканчик с чаем. – Меня там не было. Я знаю даже меньше вашего.

– А я почти ничего не помню, – поддержал сын.

Но Молли Эйбершо не отступала:

– Не хочу вам надоедать. Мне только нужно уточнить основные сведения. Я даже не знаю, как пишется ваша фамилия.

Я сказала.

– Очень необычно.

– Я не хотела бы продолжать.

Молли достала из сумочки блокнот:

– Только самое главное. Сколько лет Мэтью?

Сын покосился на меня, не зная, отвечать или нет. Я по глупости кивнула, решив, что мы можем в любой момент остановиться.

– Двенадцать.

– Ты играл с друзьями в Палтнийском каскаде?

– Да.

– Сколько было друзей?

– Двое.

– Кто они?

– Я не хочу, чтобы у них возникли неприятности.

– Зачем они столкнули тебя в воду?

– Меня никто не сталкивал, я сам упал. Шел по краю и оступился.

– И чуть не утонул?

– Про это мало что помню.

Я поднялась.

– Все. Больше мы вам ничем помочь не можем. Будьте добры, пропустите нас. Мне надо отвезти сына домой.

– Но мы еще не коснулись самого спасения.

– Вы же слышали, что сказал сын. Он ничего не помнит.

– Но того мужчину, который тебя спас, Мэтью, ты должен был запомнить. Ты увидел его, когда открыл глаза.

– Да.

– Ты узнал его имя?

– Нет. У него темные волосы и усы.

– Какие усы?

Мэтью приложил обе руки к лицу и провел пальцами к уголкам рта.

– Такие.

– Как у мексиканцев?

Сын кивнул:

– На нем была полосатая рубашка и галстук.

– Следовательно, одевается хорошо. Молодой?

– Не очень.

– Среднего возраста? За сорок?

– Нет, не такой старый.