Последнее дело Джека Рэтчета

Откуда-то с этажа раздался очередной вопль и Джеку показалось, что это был голос Голдштейна. Почему-то против этого его «внутренний компас» совершенно не возражал. Особенно тогда, когда вспомнил, что в смерти Кэт он виновен ничуть не меньше вампиров, что её растерзали, ведь не сунься она в это предприятие «Голдштейн против Нэпьера» и кровопийцам пришлось бы искать иной рычаг для воздействия на сыщика и возвращения его в эту «игру». А он уже убедился, что всё это затевалось именно как месть им с Чарли, убившим одного из первых обращённых парфюмером своих новых последователей. В ином случае не было нужды повторяться — у Кэт не было никаких особенностей крови и именно такой вариант напитка, такое сочетание группы-резуса, пола и расы кровопийцы уже продегустировали.

«Вот только первого ли обращённого мы с Чарли тогда убили, и был ли он уже тогда единственным?» – Рэтчет, направляясь сквозь затянутый густым дымом этаж, старался всё хорошенечко понять напоследок и обмозговать всё, что не успел прежде, ведь потом, по его мнению, уже не наступит для него.

Пламя во всю бушевало на втором этаже, не оставляя ни малейшего просвета и Джек отчётливо слышал его рокот под собой. Ему даже показалось, что он чувствует ногами вибрации от этого рёва, прямо сквозь дощатый пол. А жар чувствовал так уж точно. Собственно, высоченные языки пламени уже начали повсеместно появляться и на третьем этаже, пробиваясь меж досок и окружая Рэтчета едва ли не со всех сторон. И он понимал всю неотвратимость ситуации, что складывалась вокруг него. Впрочем, понимал уже чуть смутно, ведь голова его переставала соображать ясно — сказывалась нехватка кислорода в воздухе. Да и тряпка на его лице уже практически просохла, не позволяя дышать столь же свободно, как ещё минутой раньше.

Почувствовав всё это, Джек непроизвольно направился к окнам, что ровными рядами шли слева от него, по переднему фасаду здания. И, приблизившись к одному из них и выбив его рукоятью пистолета, он увидел по другую сторону вереницы алых автомобилей огнеборцев, примчавшихся тушить здание. В одно мгновение он понял, что времени больше нет. Если он сейчас же не разберётся с вампиром, то попросту упустит его.

Стоило окну разлететься, как приток воздуха усилил и без того мощное пламя. Это порядком усложнило детективу дальнейшее продвижение. Тем не менее, он ещё не был готов сдаться. Он упорно шёл вперёд, уверенный, что и его противник поступает так же, двигаясь ему на встречу.

И он был прав.

Вампир показался почти сразу. Его привлёк звук разбитого окна, прозвучавший… не как при пожаре. Он часто использовал этот метод в прошлом, чтобы замести свои следы, потому даже в звуках пожара ориентировался куда лучше всех прочих. Для него это была симфония естества, которую внезапно нарушил посторонний звук.

Однако и кровопийца, не смотря на уверенность в собственных силах, проявлял крайнюю осторожность, крадучись двигаясь прямо сквозь пламя и не обращая не него, казалось, никакого внимания. Его одежда уже сгорела и обратилась пеплом, а кожа то и дело покрывалась глубокими волдырями, а то и вовсе облезала, падая на пол крупными лоскутами и обнажая открытые мышцы противоестественно лилового цвета. Однако вампир этого не замечал и продолжал идти спокойно и неспешно, внимательно выбирая место для следующего шага и озираясь, стараясь не попасться на глаза Рэтчету. Не удивительно — он так насытился кровью убитых им противников, что смог бы укрыться в самой жаркой части пожара на многие часы и всё равно выжить. Ему удалось сожрать почти всех парней Голдштейна и Нэпьера, да и их самих, потому нужды в пище он не испытывал, как и намёка на голод, а вот энергии на восстановление имел с запасом.

Однако Рэтчет тоже был не глуп и не стал дожидаться кровопийцу на прежнем месте. Он сразу понял, что своим поступком выдал себя с потрохами, потому поспешил уйти в сторону, где затаился, укрывшись за парой каких-то ещё не разгоревшихся ящиков. Это далось ему не легко, поскольку в глубине этажа уже царил настоящий огненный ад, однако детектив стоически переносил это, выжидая подходящего момента для выстрела. Он смог вытерпеть даже тогда, когда пламя и искры, пробивавшиеся сквозь дощатый пол под ним, начали обжигать его голени, а несколько крупных углей залетели ему за воротник. И, стоило лишь силуэту его противника появиться среди языков пламени, точно фигура в театре теней проявившись на фоне окон чёрным пятном, как прозвучал первый выстрел.

Пуля прошла мимо — детектив взял слишком сильное упреждение, а кровопийца как раз в этот момент замешкался, разыскивая место для следующего шага.