Последнее дело Гвенди

Раздается внезапный жужжащий звук, и на центральном экране над каждым креслом появляется улыбающееся лицо Кэти Лундгрен.

– Не хочу показаться занудой, ребята, но тут кое-кто пытается работать. – Она дружелюбно подмигивает. – Можно чуть-чуть потише?

– Прошу прощения. – Гвенди чувствует, как у нее горят щеки. – Это я все затеяла.

– Ничего страшного, сенатор. Я рада, что вы довольны полетом.

Лицо Кэти исчезает с экранов, сменившись таблицами с данными и разноцветными диаграммами.

– Что за шум?

Все трое оборачиваются на голос. Гарет Уинстон сонно моргает и трет глаза кулаком, похожим на скомканный рыхлый шарик. Его короткие темные волосы, всегда аккуратно причесанные, сейчас торчат во все стороны влажными от пота шипастыми прядями. Прежде чем кто-то из них успевает придумать ответ, Уинстон взволнованно утыкается носом в иллюминатор. В его иллюминатор.

– Ну, что? Долго еще лететь?

17

Утро на следующий день после неожиданного визита Ричарда Фарриса выдалось в городке Касл-Рок в штате Мэн морозным и ясным. Снежная буря, бушевавшая ночью на севере штата, внезапно сдвинулась к югу, и хотя растеряла всю силу на пути к океану, все же успела задеть округ Касл и высыпать шесть дюймов мокрого снега на его замерзшие улицы и лужайки. Гвенди проснулась под грохот снегоуборочных машин.

Ночью она спала беспокойно и вскочила с постели незадолго до семи утра. Оделась, не зажигая света, чтобы не разбудить мужа. На пороге спальни она оглянулась и посмотрела на мирно спящего под одеялом мужчину. Единственного в ее жизни мужчину, которого она любила по-настоящему. С завтрашнего дня никаких больше секретов, мысленно пообещала она и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, Гвенди проверила охранную сигнализацию (на дисплее снова горела надпись «СТОИТ НА ОХРАНЕ»; ничего удивительного), включила кофеварку на кухне и пошла в гараж.

Она установила старенькую деревянную стремянку, которую папа отдал ей прошлым летом, медленно поднялась по ступенькам и дотянулась до верхней полки металлического стеллажа, занимавшего всю дальнюю стену гаража. Отодвинула в сторону пластиковый контейнер с ярлычком «РЫБОЛОВНЫЕ СНАСТИ И ПОПЛАВКИ» и – слегка задыхаясь от натуги, все-таки в пятьдесят семь силы уже не те – осторожно сняла с полки картонную коробку с надписью «ШВЕЙНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ». Благополучно спустившись с лестницы, она поставила коробку на холодный бетонный пол и открыла ее, опустившись на одно колено. По рукам побежали мурашки.

Внутри лежал пульт управления в холщовой сумке.

Гвенди чувствовала, как шевелятся волоски у нее на затылке, слышала в дальнем уголке сознания знакомый, едва различимый шепот непонятно чего. Она быстро закрыла коробку, вскочила на ноги и попятилась.

Чертов пульт. Как я его ненавижу! Как меня от него воротит!

Голос Фарриса пронесся призрачным эхом в глухой тишине гаража, и Гвенди поежилась, вспомнив его болезненно бледное лицо, тонкие, словно прутики, руки, гнилые и недостающие зубы.

Ей вспомнились его последние слова, его почти умоляющий голос: Это единственное место в мире, где они до него не доберутся. Ты должна попытаться, Гвенди, пока еще можно успеть. Кроме тебя, я никому больше не доверяю.

– Почему я? – спросила она вслух и не узнала собственный голос.

Она подождала ответа, но ей никто не ответил. Уж точно не Господь Бог, вопрошающий в ответ, а где была ты, когда Я полагал основания земли.

Собравшись с духом, она снова вскарабкалась на стремянку и вернула коробку на место на верхней полке. Закрыла дверь гаража на замок – она даже не помнила, когда запирала гаражную дверь в последний раз, – вернулась на кухню и налила себе кофе. Она пила кофе, глядя на заснеженный задний двор за окном над кухонной раковиной, и опять обещала себе, что расскажет Райану обо всем. Она уже слишком стара, она слишком напугана, чтобы справляться со всем в одиночку на этот раз – третий раз всегда волшебный, подумалось ей, – но дело было еще и в другом. Они с Райаном столько лет прожили вместе, и ей надо сказать ему правду. Для нее это будет огромным облегчением. Никаких больше тайн. Как хорошо!

Но разговор придется отложить до вечера.

Днем у Гвенди было намечено мероприятие.