Последнее дело Коршуна

«Мотороремонтный завод полностью реконструируется. Расширяется кузнечный цех. На место устаревших паровых молотов устанавливаются электромолоты новейшей конструкции, уральского завода. В новом механическом цеху монтируются станки, которые могут штамповать детали различных форм и размеров, каких — пока не выяснено. В новом цеху устанавливаются четыре зубофрезерных станка, два продольнострогальных, два сверлильных. Литейный цех расширяется в два раза. Здесь будут отливаться новые детали и реставрироваться старые. На базе шести старых цехов создаются восемь новых. После реконструкции завод будет производить почти все детали к моторам девяти марок, в том числе к четырем тракторным. В качестве полуфабрикатов завод будет получать только блоки из Харькова, некоторые виды шестерен из Ленинграда и подшипники из Саратова (транспортировка транзитом через Москву и станцию Зольную). Наиболее уязвимым местом транспортировки является узловая станция Зольная, где происходит смена паровозных бригад.

После реконструкции мотороремонтный завод будет в состоянии ремонтировать в день десятки танков среднего повреждения (моторная группа, броневое накрытие)».

— Теперь вы видите, что к чему? — спросил полковник.

— Да! Информация лучше не надо. Подробнейшая инструкция, что и как выводить из строя в случае войны.

— Мы ремонтируем тракторы и комбайны, а враги подсчитывают, сколько можно ремонтировать подбитых танков. Причем этот отчет сделан не только по наиболее крупным заводам и колхозам, но и по экономическим районам и по области в целом. Даже есть фамилии наиболее инициативных, творческих работников, дана оценка многим коммунистам. Если бы «отчет» сохранился в целом виде, а не в обгоревших остатках, то источник столь ценной информации не трудно было бы определить. Но теперь мы можем предположить только одно: Коршун имел возможность пользоваться самой разнообразной информацией.

— Аркадий Илларионович, — заинтересовался майор, — как события в селе Чернява можно увязать с нашим следствием?

— В отчете есть оговорка о том, что «канал через связного 7-А провалился. Связной, выполняя задание в Рымниках, случайно погиб, труп попал в руки контрразведки». Далее идет описание гибели этого 7-А, которое точно совпадает с историей Замбровского, с той только разницей, что Замбровский в тот день не умер. По всей вероятности, он в Рымниках был не один, так как кто-то видел, как милиционер стрелял в убегавшего.

Все это только версия, так как конец отчета обгорел и о связном 7-А больше ничего нет. Но интересен еще один документ. У мертвого агента нашли записку, которая носит частный характер. У нее оказался совершенно иной шифр. Она за подписью Графа. Этот Граф, должно быть, является казначеем шпионско-диверсионной банды и одновременно контролером, который следит за резидентом. Он сообщает, что Коршун провел удачную операцию, которая спасла от разгрома всю шайку. На этом деле они «поистратились» и нуждаются в средствах, так как 7-А пришел почти без денег, а коммерческие махинации дают меньше, чем нужно, — «покупатель измельчал». В связи с этим Граф просит «пана-отца» выслать аванс.

— «Пан-отец»? Выходит, что Граф связан с какими-то клерикально-шпионскими кругами?

— Возможно, что это один из бывших униатских деятелей. Но ясно другое: Граф связан и с какой-то торговой организацией, где засели растратчики и жулики. Сейчас в городе начнутся ревизии с участием наших специалистов. Можно надеяться на положительные результаты. Но так или иначе, — дело Дубовой — ключ к расшифровке всего клубка преступлений, организованных бандой шпионов и диверсантов. Поэтому задания остаются прежними… Теперь о самом деле Дубовой. Я штудировал ее дневник вдоль и поперек, но раньше основное внимание уделял не состоянию дневника, а смыслу записей. Вот взгляните на эту тетрадь.