Последнее дело Коршуна

— Что с нею? — невольно спросил Наливайко о Дубовой.

Леонид Алексеевич понял, что имеет в виду майор.

— Такие глаза у нее были в тот последний вечер. И еще раньше, пятого вечером, мы возвращались с ней из командировки… Лицо я рисую по фотографии, а глаза… по памяти.

На портрете Дубовая слегка наклонила голову вперед, как будто не желала смотреть на собеседника. Брови нахмуренные. Около правого виска темный, сочный локон.

— Да… Леонид Алексеевич. Вы правы. У Нины Владимировны было личное горе, какая-то большая утрата. А о чем она могла так сожалеть?

— Не знаю, Сергей Петрович. — Валуев убрал портрет и пригласил майора к столу. — Выпьем по рюмке вина, и я покажу вам те отрывки из ее диссертации, которые уцелели.

Когда сели за стол, Леонид Алексеевич протянул майору десятка полтора страничек, отпечатанных на машинке. Наливайко внимательно прочел их и невольно вспомнил слова прокурора Пронина: «Это хорошая публицистическая статья».

— Леонид Алексеевич, а почему Дубовая решила переработать свою диссертацию? Я слышал, что и о первом варианте были прекрасные отзывы.

— Ее работа называется «Советское право в борьбе против врагов народа». А за месяц до гибели Нину Владимировну пригласили в Рымниковское управление, как бывшую партизанку, помочь разобрать остатки архива бывшего рымниковского гестапо. Она мне не говорила, но, по-моему, она там нашла материал, который по-новому, — возможно, еще острее, ярче, — освещал основной вопрос ее диссертации.

— Откуда вам стало известно о том, что Дубовая приглашена для участия в разборе этого архива и что она хочет дорабатывать диссертацию?

— О доработке диссертации Нина Владимировна докладывала партийному собранию работников прокуратуры. А об архиве… я сам догадался по ее недомолвкам и отлучкам.

— А кто еще мог знать об этом?

Валуев пожал плечами.

— Никто. Нина Владимировна была очень выдержанна и бдительна.

Леонид Алексеевич разлил вино.

— Выпьемте, Сергей Петрович, за… Нину Владимировну.

Молча чокнулись. Молча выпили и принялись закусывать.

После ужина сели за шахматы.

Возвращаясь в первом часу ночи на квартиру пани Полонской, майор проанализировал все данные, которые были в его распоряжении, и пришел к выводу, что надо глубже изучить те материалы бывшего рымниковского отдела гестапо, к разбору которых была привлечена Дубовая.

Это была очередная задача на ближайшее будущее.

Письмо обвиняет Дубовую

Все данные говорили о том, что убийца Нины Владимировны найден. Личность Яна Крижача сомнений не вызывала. При обыске квартиры в полу был обнаружен тайник, в котором оказались деньги в сумме семнадцати тысяч рублей, пистолет иностранного образца и рожок от немецкого автомата. В комнате Крижача было почти все выкраденное «паном Яном» из квартиры Дубовой в Рымниках. Уцелевшие и восстановленные лабораторией бумаги были в основном письма к Нине Владимировне, ее конспекты работы над книгами, черновики диссертации. Но самой диссертации не оказалось.

Убийство Дубовой было тщательно подготовлено и совершено рукой профессионального бандита. Преступники не оставили после себя никаких следов. Но само покушение обволакивалось массой иных событий, влекло за собой новые преступления, в том числе неудачное покушение на Калинович и отравление Крижача.

Итак, преступление накладывалось на преступление. Теперь можно было подвести первые общие итоги и проследить как бы «почерк бандитизма».

Кто-то из «близких знакомых» организовал убийство Нины Владимировны. Но следов нет. Органы государственной безопасности только собрались конфисковать вещи Дубовой, а их выкрали почти из-под носа. Бросились искать — наткнулись на личность «пана Яна». Выяснили, кто такой «пан Ян», наткнулись на неизвестное «Я. Кр…». Попробовали расшифровать — легко и просто: Ян Крижач. Хотели взять Яна Крижача, а он мертв. И опять все с неимоверным трудом добытые сведения сводились на нет. Кто-то расчетливый, хладнокровный предупреждал ходы работников государственной безопасности, а если не мог предупредить, старался обезвредить их действие, хитро подсовывая то, что ему самому было не нужно и что должно было увести поиски в сторону от истинной цели.

Следствие, кажется, подходило к концу. Убийца Дубовой, причем человек, которого она знала, который мог организовать убийство, обезврежен. Но многое еще трудно было объяснить. Например, почему Дубовая поехала в Пылков?.. Кто подсыпал яд в стакан Крижача?..

Полковник сам следил за ходом экспертизы, обрабатывавшей материалы, связанные с отравлением. Дактилоскопические отпечатки были обнаружены на стакане, из которого пили спирт, на ручке перочинного ножа, которым открывали банку с консервами, и, наконец, на самой банке. Все эти отпечатки принадлежали самому Крижачу. Самые тщательные поиски следов, говорящих о том, что в комнате во время отравления присутствовал второй человек, ничего не дали. Качественный анализ остатков пищи в желудке отравленного говорил, что там были спирт и хлеб.

Иванилов пришел в лабораторию.

— Готов химический анализ? — спросил он лаборантку.