Последнее дело молодого киллера

– Не намекаю, Валера. Я тебе доверяю, поэтому и разговариваю сейчас с тобой. Но у меня есть основания думать, что у нас здесь… – Ипсиланти указал пальцем в пол, а затем и на потолок, на стены, – не все в порядке. А это, друг, уже система без правил. Если мы – я имею в виду силовые структуры и бандитских выродков – сольемся в один стакан, то последствия будут… Валера, все потом пожалеют, но будет поздно.

– Опять намеки! – взмахнул руками Краснов. – Нет, объясни толком, о чем ты только что долдонил? Я не въехал…

– Что это вы тут бузите? – С таким вопросом вошел в кабинет прокурор. Чем он был замечателен, так это прозрачностью. На нем всегда как будто бы написано, как закончился его предыдущий день. А вчерашний явно закончился баней, в которой Лев Кондратьевич Головко усердно парился, отчего сегодня у него жестокое похмелье.

– Наш ас несет ахинею, а я слушаю, – буркнул Краснов.

– Да? – как сомнамбула, повернулся к Ипсиланти прокурор. – Давайте, Георг Маркович, выкладывайте свою ахинею.

– Мне нужны помощники, человек пять. Пока пять.

– Ого, – невыразительно произнес прокурор. – Жирно.

– Значит – нет? – догадался Ипсиланти. – У меня шесть свежих трупов, плюс парочка незавершенных дел. Мне прикажете разорваться?

– Я подумаю, что можно сделать.

То, с какой осторожностью ушел прокурор, говорило, что думать сегодня он не будет по причине временной недееспособности думающего агрегата. Краснов подождал, когда за ним закроется дверь, и спросил:

– Ну и с чего ты собираешься начать?

– С Фисуна. Из убитых важная фигура одна – его. Кто был Фисун?

– Подонок, мразь, дерьмо.

– Валера, – недовольно сморщился Ипсиланти. – Это все обывательские оценки, меня они не интересуют.

– А зря, – вздохнул Краснов. – Это взгляд цивилизованного человека на последнюю сволочь. А с точки зрения прокуратуры, Фисун был еще и расхититель государственной собственности, захапавший горючий бизнес.

– О! – поднял указательный палец Ипсиланти. – Это жирный кусок, который хочется иметь каждому жирному коту. А сколько у нас котов?

– Никто не подсчитывал. Город все же не районный центр, у нас жителей больше миллиона, а за счет мигрантов с Кавказа численность увеличивается…

– Зря не подсчитывали. Потому что все жирные коты – потенциальные наши клиенты. Надо вычислить, кто заказал Фисуна. Это, думаю, будет несложно. Ведь истинно жирных котов все равно немного, немного и точек их общих интересов. А сложность вижу одну: к заказчику подобраться практически невозможно. Вот об этом я тебе и долдоню полдня.

– А ты не думаешь, что доченька с сыночком заказали папу, зная, какой куш им в наследство достанется? Ведь ждать, когда папуля сам копыта откинет, так долго и так нудно…

– Я, конечно, могу записать твою версию в список, но лучше этого не делать. Времени жалко, которое потратится вхолостую.

– Что за парень стрелял вместе с тобой в клубе?

– Понятия не имею. Фантом. Неизвестно откуда появился, неизвестно как исчез. Я исследую клуб и лазейку найду.

– Он ведь застрелил двоих, значит, тоже из бандитской среды… Сколько же трупов у нас за декаду? Яцков и Фисун – два, у Летовой – три, значит, пять. В клубе два – семь.

– Еще на пустыре четыре. Итого одиннадцать.

– Слушай, ты лучше не распыляйся, а занимайся своими трупами.

В кабинет заглянул сосед Людмилы Летовой:

– Прошу простить меня, но вы просили…

– А, – узнал его Ипсиланти. – Заходите, Степан Михайлович, заходите. Принесли? Немного не по адресу… ну, да ничего. Написали?

– Написал. Заявление, так? – Он протянул Ипсиланти лист бумаги, сложенный вчетверо. Пока тот читал, сообщил Краснову: – Не вернулись они. Ни Людочка, ни Тимочка. Все соседи уверены, с ними беда стряслась. Все и подписались. Правильно?

– Конечно, правильно, – закивал Ипсиланти. – Форма не та, но не расстраивайтесь. Сейчас поедем с вами в милицию, там вам продиктуют, как надо написать. Не волнуйтесь, найдут Тиму и Людмилу. Размножим их фотографии, расклеим по городу… Найдем.

Старик с сомнением покачал головой, но от поездки в милицию не отказался. А в милиции Ипсиланти ждал бо-ольшой сюрприз в виде еще одного заявления. Некие Свищевы накатали телегу на Людмилу Летову. Якобы она украла Тимофея Свищева, племянника, над которым дядя и тетя Свищевы взяли опекунство. Они просили найти злодейку и наказать по всей строгости закона, а племянника вернуть опекунам.

– Я пропустил или не понял… – произнес Ипсиланти, глядя в исписанные аккуратным почерком листы. – Когда она украла мальчика?

– Семь месяцев назад, – ответил начальник отдела.

– Очень интересно, – недоумевал Ипсиланти. – А почему они сейчас накатали заявление, а не семь месяцев назад?

– Говорят, недавно узнали, что он живет у нее.

Георг вернулся в дежурную часть, где Степан Михайлович писал свое заявление о пропаже девушки и мальчика по всей форме, осведомился у него:

– Скажите, а мальчик… Тимофей… он кто Людмиле?

– Как вам сказать, – задумался дед. – В общем-то никто. Люда подобрала его буквально на помойке.

– Подобрала? Как это? Мальчик был беспризорником?