Последнее дело молодого киллера

– Степан Михайлович, – мягко заговорил Ипсиланти. – Мы как раз и боремся с мерзавцами, о которых вы упомянули. Но нас мало. И большинство порядочных людей почему-то не хотят нам помочь, как сейчас вы. Поэтому мерзавцы чувствуют свою безнаказанность, они рассчитывают на вас, на вашу порядочность. И они не ошибаются, вы их не подводите, потому что вам совесть не позволяет сдать мерзавцев.

– Простите, я с вами не согласен, – растерянно, вместе с тем твердо сказал старик. – Если бы я знал, кто эти мерзавцы, где они живут, я бы отвел вас туда…

– Но Люда… – заторопился Ипсиланти, дабы запутать старика. – Она же знает, от кого прячется.

– Она ничего не знает. А прячется и от вас, и от них.

– Поэтому я сказал: она сделала выбор, тут мы бессильны. Она уверена, что мы думаем, будто она застрелила тех людей в своей квартире.

– А разве не так? – дрогнул дед.

– Степан Михайлович, я похож на идиота? Последний раз вас спрашиваю: где она? Поймите, покрывая ее, вы делаете ей медвежью услугу. Ее убьют. А если узнают, что вы ей помогали, то убьют и вас. Только мы можем обеспечить ей жизнь. Ей и вам.

– Я стар, я не боюсь смерти, – нахмурился дед. – Хорошо… она у меня. Дома.

– Поехали.

Но Людмилы у Степана Михайловича уже не было. Подробности о ней старик категорически отказался говорить, не помогли никакие методы.

Выйдя на улицу, Ипсиланти и Краснов встретили оперативника. Тот сообщил, что дом Марьяны открыт и ее в доме нет, что замок был вскрыт отмычкой, но он починил его и захлопнул дверь.

23

Только шахматами она отвлекала Тимофея. Юля не рассчитывала на такой эффект. Мальчик от природы был одарен способностями к логическому мышлению, однако легко входил в азарт, желая выиграть, хотя пока ему это не удавалось. Правда, на каждый звук он реагировал живо – ждал Людмилу.

Вот в коридоре послышались голоса, и Тимофей мгновенно переключился на дверь.

– Тима, – взяла его за руку Юля, – Дар, Гера и Вий пока не нашли ее, они бы позвонили нам. Найдут, верь мне.

Мальчик вздохнул и уставился на доску.

– Ты знаешь, кто придумал шахматы? – спросил он.

– И кто же?

Конечно, он по-прежнему задавал свои заковыристые вопросы, при том зная на них ответы. Возможно, это был способ разнообразить скуку, поэтому Юля включалась в игру, охотно выслушивала его.

– Дервиш в Индии. А знаешь, кто такой дервиш?

– Странствующий факир?

– Вроде того, – серьезно кивнул Тима. – Еще аскет и монах на Востоке. Радже, а это индийский князь, понравились шахматы, он сказал, что дервиш может просить у него, что хочет. Раджа был богатый до ужаса. Дервиш попросил на каждую клетку шахматной доски положить зерна, но так: на первую одно зерно, на вторую два, на третью четыре, на четвертую уже восемь…

– Поняла, на каждой клетке количество зерен увеличивалось в геометрической прогрессии, – сказала Юля, прекрасно зная легенду.

– Угу. Раджа рассмеялся, но когда принялись отсчитывать зернышки, не хватило урожая. Представляешь, сколько это? Я пробовал подсчитать, вышло такое число… не знаю, как называется. Но ничего, я найду названия этих чисел. А ты красивая. Как мама.

– Спасибо. Я похожа на твою маму?

– Нет. Просто мама была красивая, и ты красивая.

– Была? – спросила Юля.

Спросила осторожно, помня, что говорил врач Людмиле: мальчик должен сам рассказать то, что видел. А задание подвести Тимофея к откровениям Юля получила от Дара и Герасима.

– Была, – опустил Тима глаза на шахматную доску.

– Ой, сейчас мой ход! Я пойду… слоном… вот сюда. Думай теперь, что я тебе приготовила… – как бы отвлеклась от интересующей ее темы Юля. Но отвлеклась ненадолго: – Тима, а почему ты с Людой живешь, а не с мамой?

– Маму и папу убили.

– Боже мой! – расширила глаза Юля. – Откуда ты знаешь?

– Знаю. Я видел.

Тима не бросал игру. Он говорил и попутно думал над ходом.

– Ты видел? Но… тебя ведь тоже могли… А где ты был?

– В диване.

– Как это – в диване? Внутри?

– Ну да. Меня туда папа посадил. Ты что, не знаешь, какие бывают диваны? Штука, на которой лежат, поднимается, а внутри место для подушек и постели. Я сам туда прятался, когда меня заставляли делать то, что мне не нравилось. А тогда в диван меня папа спрятал. И сказал, чтобы я не вздумал высовываться, пусть хоть дом взорвется.

– А почему он так сказал?

– Ты хочешь знать? – Мальчик поднял на Юлю умные глаза.

– Если тебе тяжело, не говори. Но… это так невероятно… А знаешь, что мне пришло в голову? Может, кто-то из тех, кто твоих родителей… может, он узнал про тебя?

– Как я сидел в диване? Я никому не рассказывал.

– Тима, а ты все же расскажи мне. Клянусь, я никому ни слова не скажу, если ты не захочешь. Я умею хранить секреты.

– Я это понял. Тебе Дар доверяет, да? Бери пешку.

– А, ну да…

Юля «убила» пешку, Тима снова принялся изучать положение фигур на доске. Видя, что мальчик остается достаточно спокойным, она продолжила:

– Так что произошло? Почему папа посадил тебя в диван?

– Мы были в гостях, вернулись поздно. Спать мне не хотелось. Папа и мама все время спорили. Они думали, я ничего не понимаю в их делах… Ходи, я пошел конем.