Последнее дело Шерлока Холмса (сборник)

Все шло хорошо, пока он был женат, но, когда его жена умерла, он стал доставлять нам немало хлопот. Правда, несколько месяцев назад мы уж было успокоились и решили, что все опять наладится: Брантон обручился с Рэчел Хауэлз, нашей младшей горничной, но потом он бросил ее ради Дженет Треджелис, дочери старшего егеря. Рэчел, славная девушка, но очень горячая и неуравновешенная, как все вообще уроженки Уэлса, схватила после этого воспаление мозга и слегла. Недавно она выздоровела и теперь ходит – вернее, ходила до вчерашнего дня – как тень; у нее остались одни глаза…

Такова была наша первая драма в Херлстоне, но вторая быстро изгладила ее из нашей памяти, тем более что ей предшествовало еще одно большое событие: дворецкий Брантон был с позором изгнан из нашего дома.

Вот как это произошло. Я уже говорил вам, что Брантон очень умен, и, как видно, именно ум стал причиной его гибели, пробудив в нем какое-то жадное любопытство к вещам, не имевшим к нему ни малейшего отношения. Мне и в голову не приходило, что оно может завести его так далеко, но случай открыл мне глаза.

Как я уже говорил, наш дом выстроен очень бестолково: в нем множество всяких ходов и переходов. На прошлой неделе – точнее, в прошлый четверг ночью – я никак не мог уснуть, потому что по глупости выпил после обеда чашку крепкого черного кофе. Промучившись до двух часов ночи и почувствовав, что все равно не засну, я наконец встал и зажег свечу, чтобы продолжить чтение начатого романа. Но оказалось, что книгу я забыл в бильярдной, поэтому я накинул халат и отправился за нею.

Чтобы добраться до бильярдной, мне надо было спуститься на один лестничный пролет и пересечь коридор, ведущий в библиотеку и в оружейную. Можете вообразить себе мое изумление, когда, войдя в этот коридор, я увидел слабый свет, падавший из открытой двери библиотеки! Перед тем как лечь в постель, я сам погасил там лампу и закрыл дверь. Разумеется, первой моей мыслью было, что к нам забрались воры. Стены всех коридоров в Херлстоне украшены старинным оружием – это военные трофеи моих предков. Схватив с одной из стен алебарду, я поставил свечу на пол, прокрался на цыпочках по коридору и заглянул в открытую дверь библиотеки.

Дворецкий Брантон, совершенно одетый, сидел в кресле. На коленях у него был разложен лист бумаги, похожий на географическую карту, и он смотрел на него в глубокой задумчивости. Остолбенев от изумления, я не шевелился и наблюдал за ним из темноты. Комната была слабо освещена огарком свечи. Вдруг Брантон встал, подошел к бюро, стоявшему у стены, отпер его и выдвинул один из ящиков. Вынув оттуда какую-то бумагу, он снова сел на прежнее место, положил ее на стол возле свечи, разгладил и стал внимательно рассматривать.

Это спокойное изучение наших фамильных документов привело меня в такую ярость, что я не выдержал и шагнул вперед. Взгляд Брантона оторвался от бумаги. Увидев, что я стою в дверях, он вскочил, лицо его позеленело от страха, и он поспешно сунул в карман бумагу, которая была похожа на карту.

«Отлично! – сказал я. – Вот как вы оправдываете наше доверие! С завтрашнего дня вы уволены».

Он поклонился и проскользнул мимо меня, не сказав ни слова. Огарок остался на столе, и при его свете я разглядел бумагу, которую Брантон вынул из бюро. К моему изумлению, оказалось, что это не какой-нибудь важный документ, а всего лишь копия с вопросов и ответов, произносимых при выполнении одного оригинального старинного обряда, который называется у нас «Обряд дома Месгрейвов». Вот уже несколько веков каждый мужчина в нашем роду, достигнув совершеннолетия, выполняет известный церемониал, который представляет интерес только для членов этой семьи или, может быть, для какого-нибудь археолога – как вообще вся наша геральдика[13], – но никакого практического применения иметь не может.

– К этой бумаге мы еще вернемся, – сказал я Месгрейву.

– Если вы полагаете, что это действительно необходимо… – с некоторым колебанием ответил мой собеседник. – Итак, я продолжаю изложение фактов. Замкнув бюро ключом, который оставил Брантон, я уже собрался было уходить, как вдруг с удивлением вижу, что дворецкий вернулся и стоит передо мной.

«Мистер Месгрейв, – вскричал он голосом, хриплым от волнения, – я не вынесу бесчестия! Я человек маленький, но гордость у меня есть, и бесчестье убьет меня. Смерть моя будет на вашей совести, сэр, если вы доведете меня до отчаяния! Умоляю вас, если вы считаете невозможным оставить меня в доме после того, что случилось, дайте мне месяц сроку, чтобы я мог сказать, будто ухожу добровольно. А быть изгнанным на глазах у всей прислуги, которая так хорошо меня знает, – нет, это выше моих сил!»

«Вы не стоите того, чтобы с вами особенно церемонились, Брантон, – ответил я. – Ваш поступок просто возмутителен, но так как вы столько времени прослужили в нашей семье, я не стану подвергать вас публичному позору. Однако месяц – это слишком долго. Можете уйти через неделю под каким хотите предлогом».

«Через неделю, сэр? – вскричал он с отчаянием. – О, дайте мне хотя бы две недели!»